Легенда о Багуле (СИ)

После службы в советских войсках и нескольких лет сознательной жизни проживания в Городе, тогда еще забытом всеми простом городишке, Егор Николаевич решает с женой и сыном перебраться в родное село. Тут он обзаводится новым богатым домом с хорошим участком, некогда принадлежавший его другу, а сам дом был построен еще в смутные революционные времена, которые в Забайкальском крае отложились особым отпечатком в памяти народа. В детстве Егор Николаевич больно настрадался за свою фамилию. Точно такая же фамилия принадлежала одному белогвардейскому извергу, который по своей жестокости и зверству переплюнул злодеяния многих своих современников. Поняв, что бесполезно доказывать темному люду о его родстве с атаманом Семеновым, Егор Николаевич в силу своей настырности и угрюмости в постижении знаний и мудрости, долгие годы жизни провел за книжной литературой о временах революции, гражданской войне и иностранной интервенции в крае. Дед Егор, зная буквально практически во всех подробностях все значимые действия своих земляков тех лет, от гибели С. Г. Лазо в топке паровоза, до массовых расстрелов эшелонами военнопленных красногвардейцев, а также репрессии в Забайкалье по приказу И. В. Сталина, старик часто сравнивал деяния руководителей и властей. Приводя в пример все свои доводы, о том, что как жили люди при царе, во время гражданской войны, при начале стройки коммунизма, а также роковых тридцатых годов, оппоненты осознавали, что казачий народ на забайкальской земле практически всегда жил горькой жизнью, неся на своем хребте крест с тяжестью и болью. Но это лишь доказывало, что перед ними не просто внук или племянник Г. М. Семенова, но и умнейший, а также начитанный человек. В народе деда Егора, способного рассудить практически каждого, знающего о жизни многое, в том числе и объяснение однажды на чрезвычайном совете казаков в сельском клубе о причинах Большой Войны, а также почему она была неизбежна, стали называть не иначе как старец и даже мудрец с холма.

- "Какая же мразь это сделала?" - думал Данила, смотря на ворчавших копателей могилы, бурчавших о том, что хоронить приходилось в уже промерзшую, но еще не совсем ледяную землю.

- "Он же никому никогда ничего плохого не делал. Всегда ко всем с добротой относился. Даже Ваську того же за родного считал. Кстати где он?" - вновь подумал Данила, отвлекшись от спуска гроба в свежую яму и глазами поискал названного брата.

- "Вон он, особняком стоит. Ну да ладно, после поминок надо в Город свозить, расшевелить паренька, да и самому развеяться. Да и мясо бы надо бы сбыть. Может старухи не изведут всего козла на жареху. Их ведь столько ртов припрется, еще надо всех рассадить. Ладно, что ни будь придумают. Главное людей не стоит обижать."

После похорон из кладбища большинство выходило, рассеявшись не ровной толпой, с траурным молчанием. Кто-то думал о своих уже не молодых годах, глядя на покосившиеся от времени и сурового климата края деревянные кресты и надгробия с фотографиями. Где-то рыдала женщина, и так же заливаясь слезами ее подруги кое как оттащили вдову с сырой земли могилы мужа, участника конфликта на Донбассе. Кто-то по пути на выход остановился поговорить у оградки похороненного отца. Назад люди шли довольно таки растянуто. Данила плелся, спрятав руки в карманы брюк, потерянным и погруженным в тяжелые думы.

Еще со входа в растопыренные ворота Данила заметил большее количество мужиков, снующих туда-сюда с разобранными частями столов, выносимых из сарая, которые хранились тут еще со свадьбы отца, Николая Егоровича. Всеми грамотно руководил Виктор Константинович, попутно советовавшись с батюшкой о всех правилах и дозволениях в таких случаях.

Данила зашел в избу, вымыл руки после кладбища в рукомойнике, и пока никто не заметил, опрокинул граненый стакан самогона, после чего вновь наполнил его положив сверху корку хлеба и поставил его на трельяж у окна.

"Ну все Данила Николаевич, один ты остался," - посмотрев в завещанное черной тканью зеркало, так и не увидев толком в нем своего лица, подумал сам про себя полный сирота.

На столе стояли холодные закуски из разнообразия зеленых салатов, квашеной капусты, малосоленых огурцов и помидоров, сухарей с грибами и фасолью, а также холодец и кровяная колбаса, почки и печень изюбра. Обилие закусок, не стоявших на столе даже на пышные праздники удивили глаз Данилы. Заботливые женские руки буквально из ничего создали произведение кулинарного искусства, которое не стыдно было поставить на стол. В прихожей стояли опустошенные банки консервированных овощей.