Легенда о капитане Бероевой

Однако московская красавица была намного выше этих мелко-пакостных инсинуаций: ей необходимо было всего лишь дознаться, кто «поставил весь город на уши», учинив в нем жестокую бойню. Она уже прекрасно понимала, что эти молодые жительницы не имеют никакого отношения к ужасным событиям. Им, разгоряченным спиртными напитками, просто было нужно «выпустить пар» — на кого впрочем не важно. Поэтому, когда подвернулась незнакомая «фифа», для глубокой провинции одетая очень вульгарно, они посчитали этот факт подарком судьбы, а уж найти причину в таких случаях — это дело некоторых мгновений.

Придя к таким простым выводам, Оксана стала задумываться, что пора уже заканчивать это затянувшееся приключение, но все же имея довольно богатый опыт оперативной работы, решила довести дознание до конца. Отбросив провокационный ответ Анжелики в сторону, она продолжила свой опрос:

— А скажи мне, «дорогая» налетчица: до какой степени вы могли надо мной поглумиться? К чему необходимо быть готовым страннику, случайно попавшему в ваше далекое захолустье?

— Трудно сказать, — попыталась молодица найти более или менее удовлетворяющее всех разъяснение, нервной дрожью выдавая свое испуганное состояние, — скажу лишь точно одно, что мы никогда никого не убивали. Били жестоко, да — было дело, и не раз, но чтобы убивать — это всяко не в нашей власти.

— Тогда поставлю свой вопрос по другому, — сыщица решила, что пришла пора попытаться сделать эту трясущуюся от страха девушку своей непременной союзницей, — может быть ты знаешь, кто может «кончать» здесь людей, пробивая им грудные клетки и вырывая им, на «хер», сердце (ей запомнилось и очень понравилось приведенное местным начальником словосочетание, поэтому она не упускала случая, чтобы вставить его в своем монологе)?

Бероевой вновь показалось, что она уловила настороженный взгляд «брошенный» Новинкиной в сторону Юдина. Это движение глаз оппонентки было столь мимолетным, что вполне могло показаться ошибкой, но все же не осталось без внимания опытной сыщицы. Между тем Анжелика, еле сдерживая колотивший ее озноб, не смогла развеять зародившихся в голове Оксаны сомнений:

— Я не знаю никого из живых, кто бы был на такое способен.

— Возможно ты знаешь мертвых? — ухватилась оперативница за слово «живых», как за причину уйти от прямого ответа, невольно скривив в ироничной усмешке припухшие в драке губы.

В этот момент местная дебоширка чуть дольше задержала свой взгляд на лице участкового, как бы вопрошая у того разрешение для своего пояснения. Не поворачивая головы, лишь-чуть сместив угол зрения в сторону Юдина, московская сыщица очень вдруг удивилась, запечатлев, как его глаза наполняются беспощадным «огнем» протестующей ярости. Это было настолько необычным, что Оксане так захотелось поймать своего вновь-испеченного ухажера за этим неблаговидным занятием, что она вслед за глазами довернула свое лицо, уставившись прямо на Родиона.

— Ты что-то хочешь сказать, любезный мой Родя? — поинтересовалась красавица, «хлопая» длинными ресницами и расплываясь в чарующей милой улыбке.

Ее старания увенчались успехом. Она успела заметить, как резко поменялось — на миловидное — до этого гневное выраженье лица участкового. В тон московской коллеге, озаряясь счастливой улыбкой, полицейский ответил:

— Нет. Я просто пытаюсь не дать ей наговорить нам неправды.

— Да? — подняв кверху брови и выпятив нижнюю губу, попыталась девушка изображать невольное удивление, — И это все?

— Разумеется, Ксюша, — как можно более убедительно произнес Юдин, одновременно сам вопрошая, — а ты что подумала?

— Ничего, — разъяснила оперативница, делая такую уставшую мину, словно бы хотела показать, что падает с ног от усталости, — просто я хотела сказать, Родя, что если у тебе нет к госпоже Новинкиной своего интереса, то наше маленькое расследование можно считать законченным, а девушку — отпускать. Как ты посмотришь на такое мое предложение?

— Вполне нормально, — не составило труда искренне согласиться Юдину, который рассчитывал провести эту ночь совсем не таким образом.

— Тогда, уважаемая Анжелика, — продолжая иронизировать, заметила сыщица, — если ты не желаешь назвать сейчас живых, либо мертвых преступников, то можешь, пока (сделав упор на слове «пока»), быть свободна. Если же тебе, вдруг, приспичит мне о чем-то поведать то, — расстегая сумочку и доставая визитку, — вот тебе моя карточка — звони, я всегда буду на связи.

Закончив эту тираду, она кивнула на дверь кабинета, ясно давая понять, что местная хулиганка может идти. Правильно рассчитав, кто здесь главный, Новинкина тут же вскочила и поспешила убраться из полицейских застенок. Как только они остались вдвоем, Бероева, изображая сильную усталость, растянула, зевая, рот и полу-непонятно спросила:

— Ты, как, Родя, отнесешься к тому, чтобы отвезти меня на квартиру?

Понимая, что вечер на этом можно считать законченным, молодой мужчина, в сердцах чертыхаясь на местных «разборщиц», с готовностью ответил согласием:

— Конечно. Об чем может быть речь?