Легенда о командарме. О командарме 2-го ранга М. К. Левандовском

Хмурый Кочубей уселся в самом углу. Он не выносил совещаний, поэтому занимал место где-нибудь подальше от глаз начальства. Левандовский внимательно разглядывал казака станицы Александро-Невской, которого революция вынесла на гребень волны. В империалистическую войну старший урядник Иван Кочубей был самым лучшим разведчиком полка, имел за храбрость два Георгиевских креста и медаль. В своей родной станице он организовал отряд Красной гвардии. Участвовал в обороне Екатеринодара и в боях под Ростовом.

С июля 1918 года командовал кавалерийским полком, а осенью принял под свое начало 3-ю кавалерийскую бригаду. Под командой казака-самородка бригада не знала поражений, успешно громила полки, руководимые опытными офицерами — выпускниками царских военных училищ и академий. Слушая Пересвета, Кочубей, краснея от напряжения, наносил на лист бумаги какие-то знаки. Время от времени он наклонялся к своему начальнику штаба, который делал на бумаге записи.

В конце совещания Михаил Карлович попросил Кочубея немного задержаться:

— Мы уточним с вами маршрут рейда, — объяснил он свою просьбу.

Когда все разошлись, Левандовский подвел комбрига к карте, но тот равнодушно смотрел по сторонам. Начальник оперативно-разведывательного отдела понял, в чем дело.

— Вы не разбираетесь в карте? — спросил он с удивлением.

Кочубея передернуло:

— Почему же! Только у меня своя карта, — и он протянул лист бумаги, на котором стояли кружочки, крестики, тонкие и жирные линии, рядом рукой начштаба были написаны пояснения: «Хутор, где пороли деда», «Родник у балки, где ели мед», «Здесь живет Максимова теща», «Дорога на дурное село Казанка».

— Вам здесь все понятно? — спросил Михаил Карлович.

Кочубей с обидой в голосе ответил:

— Конечно!

— Тогда действуйте! — напутствовал его Левандовский, возвращая бумаги.

В тот день Михаил Карлович задержался в штабе дольше обычного. Его беспокоило сообщение о том, что на правом фланге активизировала свои действия дивизия генерала Покровского. К селу Александровскому стягиваются офицерские и пластунские полки, как называли пешие соединения Кубанского казачьего войска. Обеспокоенный Левандовский отправился к командующему, чтобы доложить о грозящей опасности, но того на месте не оказалось. Михаил Карлович позвонил на квартиру и услышал до приторности вежливый голос, сообщавший ему, что командарм отдыхает.

На рассвете, как и предполагал Левандовский, неприятель начал наступление. Деникин поставил перед своими войсками задачу — занять Минеральные Воды, Пятигорск и выйти в район Святого Креста. Вдоль Владикавказской железной дороги завязались упорные бои. Не утихая, сражение длилось до 17 декабря. Наши войска в результате реорганизации приобрели устойчивость и успешно отбивали непрерывные атаки противника. Из Серпухова от главкома Вацетиса пришла директива измотать неприятеля в оборонительных боях, а затем перейти в решительное наступление, поставив перед собой цель — освободить Екатеринодар и Новороссийск. Составляя для частей диспозицию, Левандовский позвонил снабженцам, чтобы узнать о наличии боеприпасов. Услышанные им цифры привели в смятение. На армейских складах находилось всего 33 405 патронов — меньше чем по одному патрону на винтовку, и 2104 снаряда — примерно по 10 снарядов на одно орудие.

Захватив записку с так поразившими его цифрами, Левандовский направился к командующему армией, чтобы сообщить ему о трагическом положении. В комнате, где обычно толпились щеголеватые адъютанты командарма, было необычайно тихо и пусто. Только в углу у телеграфного аппарата «Морзе» сидел красноармеец, принимавший очередную депешу.

— Где командующий? — спросил у него Левандовский. Боец поднял голову:

— Не знаю, товарищ командир. Рано утром командарм на минутку зашел в свой кабинет, взял портфель и вместе с адъютантами ушел. Куда они отправились — мне неизвестно.

«Может быть, Пересвет в курсе дела?» — подумал Михаил Карлович и заторопился к начальнику штаба. Но и тот ничего не знал о планах командующего. Ждали до вечера, предполагали, что Крузе выехал в Пятигорск, где находились Реввоенсовет и ЦИК Северо-Кавказской республики, но ни вечером, ни на следующее утро командарм не объявлялся. Одарюк запросил штаб Каспийско-Кавказского фронта, откуда сообщили, что Крузе прилетел на самолете в Астрахань и отказался от должности командующего армией. Уже подписан приказ о назначении его инспектором пехоты. В результате в сложный момент подготовки к наступлению 11-я армия осталась без руководства.