Легендарный Колчак

Колчаковское командование, окрыленное достигнутыми успехами, решило продолжить наступление при сложившейся группировке сил без оперативной паузы. 12 апреля в войска была направлена новая директива. В ней говорилось: «…противник на всем фронте разбит, деморализован и отступает… генерал Деникин начал теснить красных в Донецком каменноугольном бассейне. Генерал Юденич теснит большевиков на псковском и нарвском направлениях.

Верховный правитель и Верховный главнокомандующий повелел: действующим армиям уничтожить красных, оперирующих к востоку от рек Вятка и Волга, отрезав их от мостов через эти реки».

Таким образом, частная наступательная операция должна была перерасти в широкомасштабное стратегическое наступление. Но при этом Колчак не учитывал ни соотношений сил и средств, ни усталости войск, ни состояния их материально-технического обеспечения. Войскам ставились явно непосильные задачи, не подтвержденные оперативными расчетами.

Решались и другие вопросы.

Колчак, в частности, издал приказ, реабилитирующий полковника Семенова, через день-два атаман прислал на имя адмирала телеграмму с изъявлением своей покорности и готовности служить признанному большей частью России Верховному правителю верно и нелицемерно. Однако уже 27 марта управляющий делами Совмина Тельберг телеграфировал генералу Иванову-Ринову во Владивосток о новом разбое семеновцев – задержке на станциях Маньчжурия четырех вагонов с пушниной, следовавших в Харбин для обмена ее на военное снаряжение.

Охрану Транссибирской магистрали взяли на себя войска интервентов. Восточную часть ее и дальневосточные железные дороги охраняли американцы и японцы, западная часть магистрали от Байкала до Новониколаевска находилась под охраной чехов, а участок от Новониколаевска до Омска контролировали поляки. На все войска охраны железной дороги возлагалась одновременно помощь техническому комитету в наблюдении за ее исправностью и восстановлении участков пути, разрушенных партизанами. Под руководством путейских инженеров магистраль была приведена в состояние, позволяющее повысить ее пропускную способность, увеличить скорость движения поездов и тяжесть перевозимых грузов.

Одновременно омское правительство проявляло заботу и о поддержании водного сообщения Сибири с Архангельском и Западной Европой, для чего в апреле 1919 года образовало комитет Северного морского пути. Он состоял из представителей министерства торговли и промышленности, кооперативных объединений, земских и других сибирских учреждений и занимался организацией морских товарообменных экспедиций между сибирскими и иностранными компаниями и фирмами. Для обеспечения безопасности плавания судов в Обь-Енисейском районе и на подходах к нему с моря при морском министерстве еще раньше была учреждена Дирекция маяков и лоции во главе с подполковником корпуса гидрографов Д. Ф. Котельниковым. Чтобы организовать регулярные плавания по Северному морскому пути, он создал специальный комитет, направил в высокоширотные районы России несколько поисково-геологических экспедиций (и в их числе партию молодого изыскателя Николая Урванцева, знаменитого первооткрывателя богатств Норильского рудного района). Полярник жил в душе адмирала до последнего его вздоха.

Между тем положение на фронте осложнилось. Три недели боев южнее Уфы имели ряд далеко идущих последствий для общей обстановки на Восточном фронте. Была полностью скована оперативная свобода центра и левого фланга белогвардейских войск. Начались распри и между их командованием. Так, генерал Ханжин по субъективным причинам дважды отказался от вполне реального удара во фланг и тыл 2-й армии красных в районе города Сарапула. Без этого не смогла развить наступление армия генерала Дутова, что ставило под сомнение успех всей задуманной операции. Правда, на других направлениях действия колчаковских войск были более успешными. Были заняты города Бугуруслан, Ижевск, Чистополь. К 21 апреля оказался в окружении Оренбург. Белогвардейские авангарды вышли на подступы к Самаре и Казани. Но дальнейшее наступление в связи с отсутствием резервов и возросшим сопротивлением противника становилось практически невозможным.

Некоторое утешение адмиралу в эти дни доставило письмо Деникина с копией его приказа, переправленные в Екатеринбург из Омска. (Все важные бумаги ему без задержки пересылались на фронт.) В приказе Деникина отмечались успехи Добровольческой армии, а затем признавалась необходимость для спасения родины объединения верховной власти и командования. «Исходя из этого глубокого убеждения, – говорилось в приказе, – отдавая свою жизнь служению горячо любимой Родине и ставя превыше всего ее счастье, я подчиняюсь адмиралу Колчаку как Верховному правителю Русского государства и Верховному Главнокомандующему Русских армий».