Легендарный Василий Буслаев. Первый русский крестоносец

Проводив послов, Людовик созвал военный совет, на котором поведал собравшимся военачальникам о решении царя Тороса.

Король говорил много и гневно:

– Глупость и предательство – вот два зла, с которыми я борюсь всю свою жизнь. Я веду войско из Европы за тысячи лье в эту забытую Богом страну, дабы вера Христова не угасла в Святой Земле, а здешние христиане, оказывается, не ждут меня и не нуждаются в моей дружбе.

Оказывается, черт возьми, здесь царит идиллия между христианами и мусульманами, которую нарушает мое войско, придя сюда. Мы семь дней шли по горам, потеряв много воинов и почти весь обоз. Теперь эти проклятые горы у нас за спиной. Перед нами море. Путь через Киликию для нас закрыт. Куда теперь податься несчастному крестоносному воинству? – Взор короля метнулся к аббату Бернару. – Ответь же, преподобный отец!

Аббат Бернар молчал, опустив голову.

Взгляд Людовика перескочил на Фридриха Швабского:

– Герцог, это благодаря твоим советам наше войско очутилось здесь. Что теперь ты нам посоветуешь?

Фридрих выступил вперед и слегка поклонился королю.

– Я думаю, государь, самый верный выход – это добраться до Антиохии по морю, – сказал он. – Корабли имеются у наместника Атталии.

– Представляю, сколько серебра запросят алчные ромеи за перевозку нашего войска, – проворчал Людовик.

Однако наместник Атталии, желая поскорее избавить город и всю округу от изголодавшихся крестоносцев, согласился переправить по морю войско Людовика без всякой платы.

Ромеями были собраны все пригодные для плавания корабли, военные и грузовые, были взяты суда у иноземных торговцев, зимовавших в Атталии. Собранный флот с трудом вместил в трюмы и на палубы войско Людовика вместе с лошадьми и вьючными животными. Места на кораблях не хватило лишь четырем тысячам бедняков, которые следовали за крестоносцами от самой Никомедии.

В один из ясных зимних дней греческие навархи вывели переполненные корабли из гавани в открытое море. Бирюзовая морская гладь покрылась множеством белых парусов, словно стая лебедей отправилась в путешествие вдоль скалистых киликийских берегов.

За кормой на пологом галечном берегу чернела большая толпа брошенных крестьян.

Стоя на палубе у борта, Василий взирал на отступающий берег, на город, постепенно скрывающийся за мысом, на людей, оставленных на произвол судьбы. И пусто было у него на душе.

Глава десятая. Поход на Эдессу

Пребывание в Антиохии после всех перенесенных трудностей показалось крестоносцам земным раем.

Князь Роберт Антиохийский приходился двоюродным дядей королеве Элеоноре.

Князь Роберт был вежлив и учтив с королем Людовиком, всячески выказывал свое расположение к Фридриху Швабскому. После взятия Эдессы эмиром Мосула владения сельджуков вплотную приблизились к владениям князя Антиохийского. Имея очень небольшое войско, князь Роберт, при всей своей доблести, не мог воспрепятствовать росту могущества эмира Имада эд-дин Зенги, поэтому он не скрывал своей радости от появления в Антиохии войска крестоносцев.

– Приходится постоянно держать сильный отряд в горных проходах Анти-Тавра, – рассказывал о своих трудностях князь Роберт. – Если бы не горы и не Сирийская пустыня, прикрывающие мои земли с севера и востока, то даже и не знаю, как бы я сдерживал обнаглевших сарацин. От иерусалимского короля Балдуина нет никакой помощи. Мой сюзерен сам находится между египетским султаном и дамасским эмиром, как между двух огней, постоянно отбиваясь то от одного, то от другого. Сельджуки вклинились в его владения почти до самой реки Иордан. Мы здесь только на подмогу из Европы и уповаем!

Желая развлечь Людовика и его свиту, князь Роберт устроил охоту на оленей в своих лесных угодьях. Затем несколько дней были посвящены рыцарским турнирам. Князь Антиохийский принимал активное участие в поединках, будучи человеком недюжинной силы и тигриной ловкости. Никому из французских и немецких рыцарей так и не удалось выбить его из седла.

Василий не утерпел и тоже бросил вызов повелителю Антиохии.

Облачившись в черные латы, подаренные ему Фридрихом Швабским, и выехав на поединок на вороном коне, Василий сразу получил прозвище Черный Рыцарь.

Князь Антиохийский гарцевал на белом коне, а сам был в красных доспехах. Разъехавшись в стороны, два всадника погнали коней навстречу друг другу.

Перед Василием мелькнула голова белого жеребца с металлическим налобником, промелькнули красный треугольный щит и глухой шлем князя с узкими прорезями для глаз. Удар страшной силы подбросил Василия в воздух, на миг перебив ему дыхание. Небеса и солнце вдруг провалились во тьму.

Очнулся Василий на земле.

К нему подбежали Костя, Фома и Худион. Друзья помогли Василию встать на ноги, сняли шлем с его головы.

– Как он тебя! – с сочувствием промолвил Худион, поддерживая Василия. – Руки-ноги целы?

– Целы, – небрежно ответил Василий и тут же сморщился от боли.

Левая рука не слушалась его.

Друзья увели Василия с солнцепека под навес, где рыцари готовились к поединкам. Там они сняли с него панцирь и кольчугу, осмотрели руку и плечо.