Легендо

– Ты действительно начинаешь верить, что Караваль – не просто игра, не так ли?

– Вовсе нет, – солгала Телла.

– Но при этом считаешь, что Хулиан и Легендо – братья?

– Да, – подтвердила Телла, – именно.

Во всяком случае, так было до того, как сестра начала смотреть на нее, точно на умалишенную.

Скарлетт тяжело вздохнула.

– Хотела бы я тебе поверить, но я ведь не играю и потому оцениваю ситуацию критически. – Она указала на дверь. – Например, мне до сих пор не ясно, почему вы с наследником утверждаете, будто помолвлены. Я уверена, что это как-то связано с Каравалем, но не могу даже представить, как именно. И это пугает меня, Телла. Уж если я пребываю в таком замешательстве, то тебе, должно быть, в тысячу раз хуже. – Голос Скарлетт дрогнул, и Телла почувствовала, как у нее что-то сломалось внутри.

Она не хотела снова лгать старшей сестре, но понимала, что и раскрывать всей правды тоже нельзя.

– Я участвую в Каравале ради Джекса, – призналась она. – Если выиграю и отдам ему приз, то он… – тут она ненадолго замялась, – он воссоединит нас с нашей матерью.

Выражение лица Скарлетт стало суровым, но она не сказала ни слова.

Прошло несколько секунд. Телла страшилась, что сестра не ответит, что, как всегда, предпочтет обойти эту тему молчанием. Но когда Скарлетт заговорила, стало еще хуже. Каждое слово она произносила так, словно это было проклятие, как будто она предпочла бы узнать, что их мать умерла.

– Почему ты до сих пор ищешь эту женщину?

– Потому что она не какая-то там женщина, а наша мать.

Телла подумывала о том, чтобы подойти к своему маленькому сундучку и вытащить карту, в которой была заперта Палома, но опасалась, как бы Скарлетт не натворила чего сгоряча, например, попыталась бы разорвать карту пополам, а ведь она, в отличие от Аракла, очень хрупкая!

Цвет платья Скарлетт изменился, потемнев от знойного малинового до яростного бордового, что соответствовало мрачному тону ее голоса, когда она сказала:

– Я знаю, ты хочешь верить в лучшее о ней. Долгое время я поступала так же. Но она бросила нас, Телла, и не просто бросила, а оставила с нашим отцом. Ты все еще продолжаешь надеяться, что на то была веская причина, но правда в том, что если бы мать любила нас, то либо осталась бы на Трисде, либо забрала нас с собой.

Телла всерьез задумалась, не объяснить ли сестре, что мать пожертвовала собой, чтобы защитить их от проклятой Колоды Судьбы, держащей в плену всех Мойр, но решила, что, произнесенное вслух, это заверение будет звучать нелепо. К тому же, рассказав Скарлетт о картах, также придется признаться, что мать была преступницей, которая и сама украла проклятую колоду. Едва ли это хоть как-то поможет делу.

– Жаль, что мы разошлись во мнениях, – только и сказала Телла.

– Я просто не хочу, чтобы тебе снова причинили боль. – Скарлетт прислонилась к столбику кровати. – При мысли о том, что ты объединилась с жестоким наследником, чтобы найти ее, мне становится страшно. Добром это точно не закончится!

– Понимаю, что тебе это не нравится, – согласилась Телла, – но если ты беспокоишься о Джексе, поверь мне, наши с ним дела прекратятся вместе с окончанием Караваля.

– Ты в этом уверена? – спросила Скарлетт. – Глядя на него, не скажешь, что он намерен отпустить тебя в ближайшее время.

– Он хороший актер.

– Едва ли дело только в этом.

– Вот потому я и прошу тебя доверять мне. – Телла сжала руку сестры. – Как я поверила твоему заверению, что ты не связана с Легендо. Обещаю, через три дня ни тебе, ни мне больше никогда не придется видеть Джекса.

– За три дня многое может измениться, – возразила Скарлетт, но спорить прекратила.

А Телла задумалась над тем, что, быть может, у ее сестры все-таки имеется свой секрет.

То, что должно было стать четвертой ночью Караваля

Глава 29

Телла все вплетала и вплетала в волосы цветы и никак не могла остановиться. Она понимала, что их слишком много, и что ее голова, в конце концов, станет похожей на сад, полный голубых плюмерий. Но, тем не менее, продолжала добавлять еще.

После ухода Скарлетт на порог покоев Теллы доставили букет плюмерий без записки. Она предположила, что это подарок от Джекса, поскольку цветы подходили к пышному бальному платью, присланному им ранее тем же вечером. Телла хотела было выбросить цветы в окно, но что-то в их аромате показалось таким знакомым, что при мысли о расставании с голубым букетом она испытала почти физическую боль. Поэтому она пристроила один цветок себе в волосы, за ним последовал другой, третий… Телла растворилась в их сладком аромате, всецело отдалась процессу вплетения их в локоны, чтобы не думать о предстоящем ужине с императрицей Меридианной империи.

Поскольку эта мысль лишала ее душевного равновесия.

Так как ее отец был губернатором, Теллу обучили, как нужно себя вести на званых приемах с аристократами, но следовать этим правилам у нее обычно не получалось. А уж об ужинах с особами королевских кровей ей и вовсе ничего не было известно.