Обратите внимание, что на истинное лицо Мурки дается намек в строчке песни, в которой один из бандитов опознает Марусю Климову в одесском ресторане: «Там сидела Мурка в кожаной тужурке, и из-под полы торчал наган». Ни одна женщина, принадлежавшая в ту пору к криминальному миру Одессы, не стала бы сидеть в ресторане в таком наряде, который считался традиционным для чекистов, да еще и с наганом, выставленным напоказ. И после этого началась спецоперация — настолько сложная и тайная, что все касающиеся ее документы надежно упрятали от посторонних глаз, присвоив им гриф «Совершенно секретно».
Однако же, как это часто бывает, жизнь быстро переписала план — даже секретный план ЧК. То одно, то другое шло не так, как рассчитывали в Москве. Порой московских оперативников спасало чудо, а порой — обаяние и лидерские качества девушки, которая на время операции возглавила не только свою группу, но едва ли не весь преступный мир Одессы. Точно известно, что итог операции был успешным; впрочем, вряд ли в данном случае можно верно оценить ее итог. Во что она обошлась, сколько жизней стоила, сколько сломала судеб, сколько разбила сердец? Мы помним, что песня Ядова заканчивается словами «…и за это пулю получай». Так главарь банды обращается к Мурке.
Сотрудники одесской мэрии и краеведы, искавшие место возможного захоронения героини нашей песни, не нашли могилу Маруси Климовой на местных кладбищах. Правда, когда-то рассказывали довольно странную историю о похоронах девушки, служившей в московской ЧК, но только в городе утверждали, что в гробу ее лежало совсем другое тело…
В Главном информационно-архивном Центре МВД России была найдена учетная карточка, которая сохранилась после того, как в конце 70-х годов ХХ века уничтожили личное дело одной из сотрудниц МУРа. Известно, что особо секретные дела агентов, действовавших под прикрытием, уничтожали либо после их смерти, либо после того, как истекал срок давности операции. На карточке значилось: Мария Прокофьевна Климова, год рождения — 1897. То есть к моменту секретной одесской операции Мурке, если это и в самом деле
Эту тайну еще предстоит раскрыть какому-нибудь отчаянному историку города. Или преданному исследователю криминального шансона.
Глава 15. Дело банды «Триолет»
Хулиганская морда!.. Бандит, чтоб земля тебя выбросила! Хорошую моду себе взял — убивать живых людей…
Это будет сравнительно короткая история о первой в России (что наверняка) банде профессиональных наемников — киллеров. Некоторые люди, которых мы упомянем здесь, истории вполне известны, а некоторые — персонажи полумифические. Но такие уж веселые времена стояли на дворе, что остается радоваться, если удается доподлинно выяснить хоть что-то.
Наступил во всех смыслах непростой 1919 год. Одно за другим произошли несколько странных убийств — они отличались непонятной театральностью, но совершены были с холодным расчетом. К примеру, пристав-десятник был убит в собственном кабинете, а на столе убийца оставил торт с запиской: «Умер от сладкой жизни».
Полиция сбилась с ног, но сведения были очень скудными. Собственно, известно стало только то, что с бандитским миром Одессы убийцы никак не связаны. Некоторые косвенные данные указывали, что преступники принадлежат к высшему обществу.
Правоохранительные органы, скажем сразу, даже в те непростые времена все-таки не зря ели свой хлеб. Достаточно быстро стало ясно, что в городе появилась новая банда с поэтическим названием «Триолет». По неподтвержденным данным, в нее входили пятеро студентов, юристы, даже сын болгарского посла. Руководил же бандой — пока неизвестно почему — знаменитый не только в Одессе, но и во всей империи журналист, который начинал свою карьеру (конечно, не бандитскую) в столичном Санкт-Петербурге.
Вскоре выяснилось, что «Триолет» работает исключительно по-крупному, то есть принимает только дорогие заказы на высокопоставленных чиновников. Причем это были не просто невинные жертвы, а люди, как правило, имевшие давно запятнанную деловую репутацию. Они охотно брали взятки, были уличены в иных неблаговидных деяниях на своих постах и к тому же зачастую имели огромные карточные долги.
Убийство могло быть дерзким, не раскрываемым, но могло стать и почетно-изысканным. Тут уж все зависело от «клиента» — и случалось, дело обставляли так, чтобы не вызывать подозрений у правоохранителей: дескать, внезапно скончался уважаемый господин