Легко видеть

Михаилу оставалось только либо согласиться, либо уволиться. Но уходить в тот момент было совершенно некуда. Его досада усугублялась рядом обстоятельств. Мало того, что интриганка спасалась за его счет, тогда как он меньше всего собирался устраивать благодеяния для всей этой публики. Мария Лебединская собиралась еще и сплясать канкан на его костях, поскольку не сомневалась, что ему новая тематика тоже окажется не по зубам. Надо сказать, что дело и ему представлялось почти безнадежным. Всего две вещи внушали некоторые надежды. Можно было немного потянуть время и попытаться иначе трудоустроиться до того, как истекут последние сроки, бездарно упущенные Лебединской, но теперь, по преемственности, окажутся упущенными не ею, а им. Однако этот вариант спасения Оля Дробышевская использовала только для себя. Вторым – и последним – источником надежды была внутренняя уверенность Михаила, что человеку с мозгами посильно овладеть любым делом, сколько-нибудь замешанном на здравом смысле. Как инженер он уже не раз доказывал окружающим, но в первую очередь самому себе, что может справиться с делами, требующими иной подготовки, чем была им получена в институте. Правда, сейчас предстояло решать сверхзадачу, к которой вообще, как оказалось, никто еще не был готов ни в институте, ни за его стенами – вообще ни в одной стране. Могла, конечно, помочь ярость обманутого и загнанного в угол зверя, но одной ее в данном случае было бы явно мало. Для начального знакомства он имел очень мало времени. Выяснилось, что никаких конструктивных идей ни Лебединская, ни её компания за три года не выродили – вообще ничего, что могло бы сгодиться хотя бы в качестве начальных ориентиров. Анализируя содержание проблемы, Михаил еще раз убедился в том, что даже ее название в планах было сформулировано в безнадежно устарелой форме – единая система классификации. Михаил еще вместе с Николаем Васильевичем Ломакиным успел убедиться, что эффективной единой системы классификации невозможно создать даже для системы чертежного хозяйства для всех видов изделий, выпускаемых в авиационной промышленности. Какое же «единство» можно было себе представить для классификации информации обо всем научно-техническом универсуме знаний? Это был заведомый нонсенс. Но и создавать универсальный дескрипторный язык тоже нельзя было предложить сразу по нескольким причинам. Проблема устранения многозначности слов естественного языка, перекочевывающих в универсальный дескрипторный язык, многократно усложнялась в сравнении со специализированными и узкоотраслевыми. Объем универсального дескрипторного словаря должен был оказаться несусветно большим, и включать в свой состав многие сотни тысяч лексических единиц. Если даже мыслимо будет его создать, то, безусловно, не скоро – во всяком случае, не за одну пятилетку, из которой уже было зазря израсходовано три с половиной года.

Здесь-то ему на выручку почти как ангел-хранитель и явился со своим предложением Михаил Петрович Данилов. Оно было давно продумано им и даже представлено несколько лет назад президенту академии наук для оценки и реализации. В президиуме академии предложение не оценили. Чего же было удивляться, что после этого его не оценила и не дала ему ходу поверхностная вертихвостка Лебединская? Данилов знал о пристрастии Горского к языкам дескрипторного типа в применении к конструкторской документации. И потому он подумал, что Горскому его идеи покажутся стоящими (сам-то Михаил Петрович в здравости их давно не сомневался). Идеи были интересные. Лобового единства средств индексирования научно-технической информации Данилов не собирался достигать. По его мысли, следовало создать целый комплекс языковых средств, ядром которого должна была служить неглубокая – двух- трехуровневая полииерархическая классификация всего с двумя – тремя сотнями рубрик нижнего уровня – та самая, которую он предлагал строить индуктивным путем с помощью ЭВМ для избирательного распространения информации. К каждой из этих рубрик можно было привязать свой специальный дескрипторный словарь для глубокого индексирования информации, отнесенной к этой рубрике. Совпадающую по форме и значению лексика из нескольких смежных дескрипторных словарей низшего уровня можно было выносить в словари более широкого охвата и привязывать их к рубрикам более высокого уровня классификации. Проблему, таким образом, можно было решать не сразу всю, в полном объеме, а по частям, ориентируясь на имеющиеся ресурсы. Кроме того, данный способ позволял включить в систему уже имеющиеся разрозненные дескрипторные словари, о существовании которых Лебединская знала, но не имела представления, что с ними можно делать.