Лейб-гвардии поручик

– Я Заболотный. Черноморский матрос первой статьи. Сколько людей привел, браток?

– Рота в сто двадцать человек. Пулеметов нет.

– А пулеметчики? Мне до зарезу нужны пулемётчики. А то наших вчера побило. Я поставил братков к расчетам, но что толку? Они никакого опыта не имеют.

– Я спрошу владеет ли кто пулеметом. Но людей я знаю плохо. Полк только сформирован и нам не дали времени познакомиться толком.

Комроты стал спрашивать своих. Он обходил линию окопов и искал человека, который умеет обращаться со станковым пулеметом.

– Пулеметчик им нужен, – сказал Лабунский Штерну.

– Я имею не просто опыт, но знаю «Максима»8 как твой священник Библию. Хотя у нас в дивизии на германской были «Виккерсы»9, но это похожие машины.

– Так нужно сказать.

– Зачем? Чтобы по нашим палить? – тихо спросил Штерн.

– Так можно стрелять не совсем точно.

– Из винтовки можно. А из пулемета сразу заметят. Не доживем до подхода наших. Рядом с пулемётными расчетами чекисты. Будь они неладны.

– Ты прав, – Лабунский признал, что идея была плохая. – Да и наши когда подойдут в горячке боя разбирать не станут. Прикончат штыками и все.

– А против нас корниловцы.

– Корниловцы?

– Местный командир-моряк про это все время говорит. Ты не слышал?

– Нет. Не прислушивался к моряку. Все прикидываю, как нам снова оказаться среди наших.

– И что надумал?

– Пока ничего. Лучшее средство спрятаться в одном из домов на станции, сорвать красные знаки и дожидаться наших. Но кто нам даст уйти с позиции?

– Никто не даст. Но когда все эти вояки побегут от корниловцев, тогда…

– Поднимем руки? Нас разу прикончат свои.

– Это верно. Корниловцы разбирать не станут.

– Тогда драпанем вместе с остальными и будем ждать удобного момента.

Кто-то сказал, что до следующего утра штурма не будет.

– Отлично! – сказал Лабунский. – Будет время поспать.

– Это если заснуть сможешь.

– Мы же с тобой не новички. Давно на войне. Это новобранцы пусть трясутся от страха перед первым боем. Я испытал подобное в августе 1914-го.

– Тогда было другое…

***

Рано утром на позициях красных уже никто не спал. В тумане был слышен говор солдат, позвякивание котелков. Многие провели тревожную ночь.

– Скоро начнется! – громко сказал кто-то. – С артподготовки.

– Стало из пушек палить будут? – спросил кто-то.

– А ты кто будешь, дядя? В бою ни разу не был?

– Бывал, да не в окопах, – ответил голос. – Я в германскую в телефонистах состоял. Нужда в них была великая. Нас в бой не слали.

– Дак и ныне нужда есть. Чего не сказал?

– Кому? Никто не спрашивал. Говорили, пехота нужна. Вот и я здесь.

– Скоро попрут. Примешь боевое крещение, папаша.

Но артподготовка была совсем недолгой и имела скорее психологическое значение. На позициях у белых было мало боеприпасов. А вот со стороны красных ударили орудия с бронепоезда. Но результат также был плох. Стреляли они без ориентира, почти все перелеты.

Впереди показались цепи корниловцев.

– Цепь вперед!

Офицеры в черных мундирах с белым кантом и черно красными погонами двинулись в атаку. Черно-красные фуражки с серебряными черепами вместо кокард. На правом плече у каждого шеврон с черепом и прекращенными мечами. Над ними реяли два черных знамени с Адамовой головой10 и надписями «Родина или смерть».

Пехотная атака Корниловского полка была стремительной. Сперва они шли, а затем по команде побежали вперед. Красные открыли огонь из винтовок. Заработали «Максимы», но по неопытности пулеметных расчетов пули прошли над головами атакующих.

– Куда ты бьёшь, твою мать! – закричал Заболотный. – Расстреляю подлеца!

Крик атакующих цепей «Ура!». Свист пуль, пулеметные трели.

Люди из полка Жлобы отбивались яростно. Зато новобранцы революционного полка были готовы обратиться в бегство. Решимость наступающих офицеров и их бесстрашие перед лицом смерти напугало солдат.

– Держаться! – кричал комроты. – Стрелять! Держаться!

Лабунский смотрел на приближающихся корниловцев и вел огонь поверх голов. Ни он, ни штабс-капитан Штерн, не убили ни одного наступающего солдата. Если бы все вели огонь так, то корниловцы не понесли бы потерь. Но другие красноармейцы били по цепям и первая линия быстро поредела.

При сближении люди Жлобы стали использовать ручные гранаты.

Лабунский отметил, что потери офицеров до 50% состава!

– Видал, что делают сволочи?

– Видал!

Рядом разорвалась гранта брошенная корниловцами. Их засыпало землей.

– Жив? – услышал Лабунский голос Штерна.

– Жив.

– А наших рядом побило.

Вокруг были мертвые тела солдат революционного полка.

–Видать нас пули и гранаты наших не берут, – сказал Штерн. – Только красных бьют.

– Мистика какая-то, – согласился Лабунский.

– Держаться! – послышался голос командира роты.

Он также пережил взрыв гранаты.

Штерн оглянулся.

– Товарищ командир?

– Стрелять! Чего повернулся спиной к белякам? Стрелять! – отдал приказ тот.

Штабс-капитан вкинул винтовку и выстрелил. Пуля попала комроты прямо в сердце.

– Ты что делаешь? – спросил друга Лабунский. – А если увидят?

Но взрывы снарядов смешали все. Это была явная ошибка артиллеристов с красного бронепоезда. Они перенесли огонь ближе к своим позициям.