Лейб-гвардии поручик

– Здесь! – ответил Лабунский.

– Давай за мной. На допрос!

Пётр посмотрел на Штерна:

– А ты говорил, что забыли…

***

В кабинете Лабунский ожидал увидеть кого угодно, но не Анну Губельман. Войдя, он был так уделён, что замер на пороге комнаты.

– Давай вперед! – подтолкнул его охранник. – Чего замер?

– Здравствуйте, товарищ Кравченко, – сказала Анна. – Прошу вас садиться. А вы свободны!

– Ежели что, я за дверями, – сказал конвоир и вышел.

– Вы ведь по документам товарищ Кравченко? Сотрудник отдела ЧК.

– Никак не ожидал тебя здесь увидеть.

– Я тоже была удивлена, когда Васильев сказал, что ты с ним в группе.

– У вас быстро получилось нас взять. Васильев, стало быть, у вас? Тебе и представлять его не нужно. Знаешь по Ростову. Да и нас со Штерном тоже. Мы виделись в Новочеркасске.

– Зачем ты сюда прибыл, Пётр? Снова по зову долга? Но если на фронте от тебя есть толк, то в этой работе никакого. Рисковать стоит только в том случае, если есть хоть маленькая надежда на успех. В твоем случае никакой надежды нет.

– Не стоит меня пугать, Анна.

– Я не думаю этого делать, Петр. Ты спас меня в Новочеркасске. И я хочу спасти тебя здесь.

– Нас трое.

– Тебе стоит переживать за себя самого, Пётр. Поверь мне. Итак, я хочу тебя отсюда вытащить.

– Анна…

– Молчи и слушай. Времени у нас с тобой на разговоры нет. Тебе нужно признаться, что ты не Кравченко. Признаться и тебе и Штерну. Скажете, что вы нашли в степи мертвые тела и забрали их документы.

– Но что это даст?

– Сейчас идет новая волна мобилизации. Сорокину нужны пополнения. Скажете что вы солдаты, что дезертировали от Деникина. Пробирались домой. Но не говорите что из Новочеркасска. Скажете что из станицы Раздольная. Там сейчас белые и проверить ничего нельзя.

– Понял.

– Вас мобилизуют в один из полков, а там у вас будет шанс спасти свою жизнь.

– Мы уйдем вдвоем со Штерном?

– Да. Я сделаю вид, что не знаю вас со Штерном.

– А Васильев?

– Это иной разговор.

– Значит поручику конец?

– Не стоит тебе беспокоиться про него. Васильев сам может позаботиться о себе. Но мне нужно чтобы вас со Штерном здесь не было как можно быстрее. Я запишу твои показания.

– А Штерн?

– Ты скажешь Штерну, что говорить на допросе. Ваши показания должны совпадать. Ты меня понял?

– Да.

– Но ты не должен говорить Штерну, что я причастна к вашему освобождению. Я рискую головой.

– Допрашивать его станешь не ты?

– Нет.

– Я все сделаю, Анна.

– Больше времени у меня нет. Прости, Пётр. Подпиши здесь…

***

В камере Пётр рассказал Штерну «легенду».

– Мы с тобой простые дезертиры из армии Деникина. В степи нашли порубленных людей и завладели их документами.

– Документами сотрудников ЧК?

– Какие нашли, такими и завладели. Пробивались к красным.

– Зачем?

– Я сказал тебе, что мы с тобой дезертиры из армии Деникина. Дезертировали на станции Раздельная. Мои показания уже записаны. Скоро благодаря им и тебя потянут на допрос. Наши показания должны совпасть до последней мелочи.

– Ты когда успел это придумать?

– Только что. На допросе.

– Вот молодец. Голова.

– Идею мне подал ты.

– А кто тебя допрашивал?

– Какой-то чекист. Я не запомнил его фамилии. Да и зачем? Главное нам с тобой выйти из-под удара. А когда они поймут, что мы не контра, они позволят нам записаться в какой-нибудь красный полк.

– А потом мы с тобой спешно дезертируем. И на этот раз по-настоящему.

– Дай бог, все получиться, капитан…

***

Екатеринодар.

Казарма Отдельного революционного кубанского полка.

Штерн и Лабунский быстро попали в списки нового подразделения и отправились в казарму под конвоем. Следователи ЧК не нашли в их действиях ничего опасного и им было предложено «добровольно» вступить в революционный полк. Они сразу на это согласились. Оба были записаны как рядовые.

В казарме собрали мобилизованных и «добровольцев».

– Скоро товарищи, вас приведут к присяге, и вы выступите на бой с силами контрреволюции, которые стремятся захватить Екатеринодар – столицу нашей республики! – сказал им командир полка товарищ Иванов. – Вам дадут оружие, и вы будете сражаться!

Новые красноармейцы недружно и неохотно закричали «Ура».

– За дезертирство и трусость – расстрел! – закончил свое выступление Иванов. – За невыполнение моего приказа – расстрел!

Кто-то спросил:

– А жрать когда дадут?

– Кормить станут через два часа, товарищи. А пока можете отдыхать.

Новобранцы разбрелись по местам.

– Сколь раз присягать можно? – спросил крестьянин средних лет, который сидел на лавке рядом с ними. – Я уже со счета сбился сколь присягу давал. В первый раз царю-батюшке. Затем Временному правительству. А потом республикам разным. И вот снова новой республике. А до дома так и не добрался.

– А где дом твой? – спросил Штерн.

– Под Ростовом. Вона рукой подать! А не добрался.

– Разобьем беляков, и доберёшься, – сказал Штерн.

– Хорошо, коли так. Но говорят прут они силищей! Вона скоро под городом станут. И чего? Помирать нам здеся?

– Сам записался добровольцем.