Лекарство от нерешительности

От: [e-mail]

Кому: dan [e-mail]

Тема: [без темы]

Времени нет, есть вопросы.

а) Как дела?

б) Как ты полагаешь, входят ли серьезные невольные воспоминания в список побочных эффектов?

в) А мысли о самоубийстве? (Спрашиваю чисто гипотетически, из простого человеческого любопытства.)

г) Жаловались ли добровольцы на прогрессирующую молчаливость и/или на глупое поведение, особенно по отношению к женщинам, если они (добровольцы) мужчины и если параллельно с этим поведением у них не сформировались никакие решения?

Я бы написал подробнее, до чего славно провожу здесь время, но за мной к компьютеру очередь на километр.

Возможно, только повинуясь дикому желанию помириться со мной, Бриджид вздумала попробовать рекомендованный Амирой местный галлюциноген. Как бы то ни было, когда я вернулся в наш коттедж, там торчали два весьма колоритных типа, явно местные и столь же явно не эквадорцы. Они вели переговоры с Бриджид, а две девицы-гринго хиппового вида, увешанные бусами и прочими вампумами, хихикали на диване.

Я кивнул каждому в отдельности, а всем вместе пожелал buenas tardes. Бриджид бросила на меня вопросительный взгляд, я взглядом постарался выразить готовность исполнить любое ее желание. До сих пор финансовыми делами занимался я. Сорок долларов. Сплошное вымогательство. Но мы не стали торговаться.

Чилиец в футболке с изображением Бодхисаттвы запихал банкноты в карман. Его приспешник вручил нам двухлитровую бутылку с мутной жидкостью цвета разбавленной «кока-колы». Под крышкой сгруппировались подозрительного вида хлопья.

— Отвар из листьев. По его словам, лучше пить с утра, тогда целый день хорошо.

Чилиец вскинул брови и покрутил у виска указательным пальцем. Он посмотрел сначала на меня, затем на бутылку, затем на Бриджид, закатил глаза и раскатал губищи.

— Я рад, что ты доверяешь местным, — сказал я, когда местные убрались. — Я вот не стал бы с ними связываться.

— Да нет же, это я думала «Ладно хоть Двайт им доверяет». Если бы не ты, я бы на сделку не решилась. До твоего прихода я только вопросы задавала.

— Забавно. — Мне было уже все равно. — Ты сама не веришь, хотя веришь, что другие верят. Видимо, это и есть идеальная модель. Значит, все будет хорошо.

Глава двадцать вторая

Примерно через девять часов нас с Бриджид начало усиленно рвать. Корчась в ожидании своей очереди под дверью туалета, я заподозрил, что мои умозаключения относительно маленьких радостей, доставляемых разнообразными очищениями организма, оказались лжетеорией.

— Mon Dieu, — в перерывах стонала Бриджид. — C’est affreuse. Combien des heures est-ce que cela peut…[50] — Она закашлялась и, судя по шуму, нависла над унитазом.

Перед моим мысленным взором, словно хэллоуинская процессия, потянулась цепь ошибок отрочества, юности и молодости. Первым шло зеленое лицо Двайта Уилмердинга наутро после дегустации водки, за ним следовала его же физиономия с оловянными глазами после выкуривания первого косячка. Впрочем, кто теперь скажет, что тогда так сильно торкнуло беднягу Двайта? Может, виной всему половая зрелость, когда восприятие начинает зависеть от сексуального возбуждения, или от пост-коитального разочарования, или от облегчения после акта мастурбации — и никогда не бывает одинаковым? Не говоря уже о том, что Двайт воспитывался двумя родителями — метод, столь же активно, сколь и ошибочно рекомендуемый обеими главными политическими партиями, в то время как совершенно очевидно, что он провоцирует шизофрению. Эти ошибки ни в какое сравнение не шли с одной, роковой — подсаживанием на «абулиникс». Однако бриллиантом в шутовском колпаке, безусловно, являлось распитие рвотного отвара — последнюю мысль я додумывал, ломясь в закрытую дверь.

Бриджид освободила помещение, и я скорчился над белым другом.