Лекции об искусстве

Все равно, какое взять изображение. Его возвышенное произведение Вавилон

[54] служит прекрасным примером для нашей настоящей цели. На десять миль вдоль эвфрата там, где в последний раз блеснул он в долине, вытянулась длинная струя темного пара, который расплывается внизу в мрачный газ, окутывающий горы на горизонте; собственное движение истощает эту струю пара, ветер разрывает его массу на бесчисленные группы вздымающихся и волнующихся обрывков; вихрь бьет и треплет их и своей тяжестью гонит вниз, к земле; они снова стремятся ввысь на своих истерзанных крыльях и гибнут в этих попытках. Над ними далеко глаз уносится к океану белого озаренного тумана, или вернее, облака; оно распускается в дождь, но снова поглощается, прежде чем дождь успеет упасть; мягкий солнечный свет насквозь проникает его, находится ли оно в состоянии пара или росы, и делает его белым, как снег. По мере того как оно поднимается кверху, примесь дождя исчезает. Вы не можете сказать, где начинается на левой стороне налет синевы, но он постепенно усиливается; облако сначала у края совсем невидимо; дальше вам кажется, будто оно существует только в вашем воображении; затем вы чувствуете его, когда глаз не останавливается на нем, и оно пропадает, как только он пристально на него устремится, и наконец оно поднимается, резко выступая из глубокой дали, нежное и светлое, словно грудь лебедя, обвеваемая легким ветерком; порывисто вздымается оно, выходя из нежной голубой глуби, белыми волнами которых формы отмечены бледными линиями опаловой тени, — только потому, что свет находится внутри ее, а не на ней; эти волны стремительно врываются в линию рассыпавшихся горизонтально брызг; ветер сплетает эти брызги в нити; они падают впереди пара, следующего за ними, подобно тем остриям водяных стрел, которые огромный водопад выпускает в воздух позади себя, как бы ища земли. Над ними дальше поднимается колоссальная гора облаков cumulus, сквозь теневые стороны которых солнечные лучи проникают в темные, падающие дождевидные стрелы, а сквозь эти последние — в широкий поток света, падающего на землю, и в сиянии этих лучей видны три следующих один за другим ряда гор, соединяющих ее уединенную долину с далью. Вверху остроконечный вершины облаков cumulus, разбитые на обломки, удаляются в небо, населенное в своей ясной глубине тихими массами белых, мягких, спокойных облаков cirrus, а под ними у зенита скопились беспокойные и нетерпеливые тени, более темные, ищущие покоя и не находящие его.

Вот это природа! Это — неисчерпаемая сила, которой наполнена Вселенная.

§ 17. И в его картине Pools of Solomon

И что из творений других людей поставите вы рядом с этим? Покажите мне хоть одну картину во всем старинном искусстве, в которой можно было бы переходить от облака к облаку, от одной области к другой, от первого неба ко второму и третьему, переноситься, как переносится в этой картине; покажите — и тогда толкуйте о недостатке правдивости у Тернера. Возьмите его Pools of Solomon и пройдите мысленно по этим путям из тумана, распускающегося с одной стороны в грозовые обрывки огненных туч, с другой — в холодные уединенные тени, которые окутывают торжественно высящиеся горы, и если вы найдете один дюйм, лишенный воздуха и прозрачности, самое крошечное пространство, лишенное разнообразия и мысли, если вы будете в состоянии счесть разрозненные волны колеблющего света, льющегося из солнца, как можете сосчитать определенные, белые, безвкусный массы Клода, если, наконец, вам удастся измерить видоизменения и глубину туманной пропасти, как можно измерить причудливые украшения кисти на полотне Сальватора, тогда толкуйте о недостатке правдивости у Тернера!

Но возьмем более простое, менее выработанное произведение Тернера, потому что в упомянутых нами слишком много материала для анализа.

В виньетке, изображающей озеро Комо в роджерсовской «Италии», пространство до того мало, что детали отчасти опущены гравером,

§ 18. Правдивость контура и характера в его изображении Комо