Лемурия

Подошвы туфель заскользили по льду.

Санитарка, чувствуя, что не удержит дверь, зашептала успокаивающе:

— Не надо вам, не надо. Врач запретил, строго!

И, вытянув свободную руку, нащупала и нажала кнопку вызова медперсонала.

Осмелев, крикнула:

— Тебе дежурный врач объяснит! Уйди, кому говорю!

Женщина отпустила сразу же захлопнувшуюся дверь.

Постояла немного на крыльце. И стала снова звонить. И говорить что-то, невнятно, захлёбываясь словами и слезами — говорить…

Но из онемевшего домофонного динамика не раздавался уже даже треск.

— Значит, ушла? — спросила Динара.

Отчаянные скутеристы в красных шлемах пролетели мимо них по забитой кое-как припаркованными грузовичками и заваленной мусором улице, подняв за собой метельный столб бумажных обрывков и мятых кусков картона.

Динара инстинктивно втянула голову в плечи.

— Ну и носятся тут по ночам! Днём-то спокойней…

Искандеров посмотрел вслед гонщикам и ответил:

— Ушла, похоже… Странно и неожиданно всё закончилось. Хотя, честно говоря, и началось тоже неожиданно и странно. Пара дней — это много?

— А зачем ты мне всё это рассказываешь? — вопросом на вопрос ответила Динара. — И спрашиваешь зачем? Много или мало… Откуда мне знать? Я тут столько курортных романов перевидала, приключений на эту самую пару дней! Да и сама…

Она улыбнулась грустно.

И добавила:

— Но ведь это не тот случай. По глазам вижу, Искандеров, что не тот.

Искандеров откатил прочь с дороги вылезший из переулка заброшенный хозяином столик-тележку, любимый инвентарь бродячих торговцев.

— Сам не знаю, зачем рассказываю. Не спрашивай, Динара. Наверное, хочется кому-то рассказать. Бывает такая… Исповедь от одиночества.

— Книжку бы написал, — посоветовала Динара.

Искандеров покачал головой.

— Это слишком личное… Да и поздно уже сочинение начинать. Времени нет.

«Поздно?» удивилась Динара. «С чего бы это ему поздно? Почему это — времени нет?»

— Хочется просто гулять под звёздами, — продолжал Михаил. — Видишь, какие они крупные? И висят прямо над головой. Может, на пляж пойдём?

Он оживился и, забежав на два шага вперёд, сделал несколько танцевальных па, неловко вскидывая ноги и изображая нечто, похожее на канкан.

— Мы же хотели гулять до утра!

— Устала я, Миша, — ответила Динара. — Что-то утомили меня приключения. Да и тебе ни к чему…

— Несолидно и не по возрасту! — пробубнил Искандеров, передразнивая кого-то.

Поднял с земли камешек и запустил в мусорный бак.

— Здорово гремит, кстати!

Он вскинул руки над головой.

— Надоело быть разумным существом! Ну тошнит уже, Динарочка, от собственной разумности! Много ли пользы от неё?

— От глупостей ещё меньше, — ответила Динара.

— Только не здесь, не в Нараке! — возразил Искандеров. — Здесь как раз глупость-то и полезна. Она освобождает от последней иллюзии. Иллюзии самости! Нет разума — нет меня, нет меня — нет…

Он осёкся и остановился в изумлении.

— Что это с тобой? — спросила Динара. — Играть надоело? Или думаешь, как на пляж заманить? Искандеров, я и в самом деле устала!

Михаил показал на заброшенную, густо покрытую спреевым граффити жёлтую будку экспресс-фото.

«Узнаю, рисунок тот же» прошептал он.

— Динара, а ты что, где-то рядом живёшь? — спросил он спутницу.

— Пришли уже почти, — ответила Динара. — До конца улицы, классик, а там налево повернуть и — рядом домик. Я там квартиру снимаю на третьем этаже, под самой крышей. В дождь капли стучат по черепице, баюкают…

Она взяла Искандерова под локоть.

— Вот на чай я тебя приглашу. О творческих планах расскажешь…

Искандеров повернул голову и она, поймав его взгляд, была поражена странным, каким-то лунатически-отрешённым выражением его глаз.

— Да, да… — пробормотал Искандеров и освободил руку. — Именно… о планах. Так мы…

Рот его скривился в судороге.

— Мы, оказывается, рядом с тобой… Маленький, маленький город!

Быстрым шагом он подошёл к будке. Динара провожала его тревожным взглядом.

«Что это с ним? Безумие на классика накатило… Писатели — хуже малых детей! Сейчас непременно какую-нибудь глупость сделает!»

Она оглянулась по сторонам. Улица была пустынна и только изредка, несомые ветром, перелетали от угла до угла вчерашние газеты.

«И на помощь не позовёшь, если с ним припадок начнётся… И я хороша, попросила проводить… Они же психи, эти креативные личности! Один имиджмейкер знакомый таблетки с кодеином горстями глотал, а потом за гоблинами со шваброй гонялся. И этот туда же!»

У будки Искандеров остановился. Медленно и осторожно отдёрнул длинную, почти до самой земли достающую занавеску.

И, замерев, смотрел в пустоту.

Динара, набравшись смелости, подошла к нему и осторожно тронула за плечо.

— Что? — тихо спросил Искандеров.

— Миша, я не знаю, что ты тут хотел увидеть, — сказала Динара, — но здесь явно ничего нет. Внутри…

Она показала на засыпанный окурками и обёртками от лекарственных препаратов пол будки.

— …ничего нет! Ничего, Миша!

Она потянула его.

— Пойдём, прошу тебя.

«Мы с тобой… С ней?» внезапно догадалась Динара. «С этой… его любовью? Здесь? Здесь… В таком ужасном месте?»

Искандеров вытянул вперёд руку.

— Пустота… конечно… Разве может ожить будка на заброшенной улице?