Ленин

Политбюро шло дальше. На своем заседании 5 июля 1937 года «ленинцы» решили: «Установить впредь порядок, по которому все жены изобличенных изменников родины – правотроцкистских шпионов подлежат заключению в лагеря не менее как на 5–8 лет…»{205}

Жестоко бесподобно. Но Сталин просто пошел дальше в опыте, полученном большевиками в Гражданской войне. Ведь Троцкий требовал ставить «на командные должности только тех бывших офицеров, семьи которых находятся в пределах Советской России, и объявляя им под личную расписку, что они сами несут ответственность за судьбу своей семьи…»{206}. Ленин знал об этих приказах Троцкого и никогда не возражал, ведь именно он предложил ввести институт заложничества. Помните указание Цюрупе: «Я предлагаю «заложников» не взять, а назначить поименно по волостям»{207}. Да, эта чудовищная мера применялась в военное время, а Сталин прибег к более страшному в мирное время. «Ученик» пошел дальше учителя. Сталин был действительно не вчерашним Лениным, а сегодняшним: «Сталин – это Ленин сегодня».

О том, что сталинское Политбюро достойно продолжало традиции ленинского, можно говорить до бесконечности.

В книге «Сталин» я упоминал, что в начале Великой Отечественной войны «ленинское Политбюро» было готово заключить с Германией «второй Брестский мир». Люди России еще и сегодня не все знают, что во время Брестского мира 1918 года была уступлена не только половина европейской России, но и передано Берлину 93,5 тонны российского золота. Большевики все это скрыли от народа.

Готовя книгу «Ленин», я документально установил, что пример лидера большевиков для Сталина оказался заразительным и с началом катастрофических неудач на фронте (по его вине) он поручил Берии связаться с агентом НКВД болгарским послом Стаменовым. Было решено установить контакт с Берлином и предложить «уступить гитлеровской Германии Украину, Белоруссию, Прибалтику, Карельский перешеек, Бессарабию, Буковину за прекращение военных действий»{208}. Ценой этих уступок и порабощения десятков миллионов людей Сталин хотел выпросить у Гитлера мир. Переговоры с болгарским послом Берия поручил вести разведчику П.А. Судоплатову.

Как Брестский мир 1918 года был преступлением большевиков, так и потенциальная возможность еще одного такого «соглашения» лежит на совести «ленинского Политбюро».

Сотни тысяч, миллионы архивных дел ЦК КПСС, КГБ свидетельствуют: «ленинское Политбюро» и после смерти его основателя во имя достижения цели не гнушалось никакими, даже самыми грязными средствами. Достаточно вспомнить, что партийная верхушка, поставленная в критическое положение фашизмом, обратилась за содействием к церкви (которую буквально до этого уничтожила), к ученым, конструкторам (которые были в числе многомиллионного «населения» ГУЛАГа), к еврейской общественности (которая испытала весь ужас советского антисемитизма). Когда нацистский враг был повержен, верный ленинец счел, что еврейской общине было сделано слишком много уступок. На своем заседании 8 февраля 1949 года Политбюро решило:

«…принять предложение правления Союза советских писателей (т. Фадеева):

а) о роспуске объединений еврейских писателей в Москве, Киеве и Минске;

б) о закрытии альманахов на еврейском языке «Геймланд» и «Дер Штерн» (Киев)»{209}. А дальше террористическая машина уже пошла по накатанной колее.

Правда, сила Сталина была уже столь беспредельна, что часто он даже не прибегал к камуфляжу решения Политбюро. Оно всегда было «за», если вождь хотел чего-либо. Сталин счел нужным, чтобы Молотов вместе с Риббентропом 23 и 28 августа, 28 сентября 1939 года, 10 января 1941 года подписали целый пакет «секретных дополнительных», «доверительных» «разъяснений к секретному дополнительному протоколу», по которому произошел циничный преступный дележ целой группы стран. Из всего Политбюро кроме Сталина лишь Молотов был посвящен во все эти тайны. В данном случае персона вождя выступала олицетворением того же «ленинского Политбюро»… Нередко во время многочасового ночного хмельного застолья у Сталина рождались мысли, идеи, планы, которые он высказывал своим сановным собутыльникам. Те дружно соглашались, поддакивали. Маленкову лишь оставалось назавтра «мудрое решение» оформить как «постановление Политбюро».

На счету «ленинского Политбюро» под руководством Сталина множество преступлений. Но есть одно, которое особо выделяется своим изуверством, цинизмом и жестокостью. Речь идет о решении Политбюро от 5 марта 1940 года. Приведу в сокращении этот документ. У меня с ним связаны особые воспоминания, ибо именно мне и еще трем членам президентской комиссии удалось отыскать в залежах цековских сверхсекретных архивов этот потрясающий до ужаса документ. Приведу лишь часть его.

«I Предложить НКВД СССР

1) дела о находящихся в лагерях для военнопленных 14 700 человек – бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков;