Читаем Ленин полностью

В отношении остальных областей и республик аналогичную наметку поручить произвести ОГПУ по согласованию с соответствующими крайкомами и ЦК ВКП(б). Районами высылки должны быть необжитые и малообжитые местности… Высылаемые кулаки подлежат расселению в этих районах небольшими поселками, которые управляются комендантами. Конфискуемые у кулаков средства производства поступают в неделимый фонд колхозов… Предоставить ОГПУ на время проведения этой кампании полномочия по внесудебному рассмотрению дел…»{77}

Страшный Молох по раскрестьяниванию российского мужика благодаря стараниям большевиков работал кроваво, долго, методично. По моим подсчетам (вероятно, неполным), под раскулачивание попали 8,5–9 миллионов российских мужиков, их жен, детей, стариков. Около четверти погибли в первые месяцы после раскулачивания, еще четверть – в течение года.

Широко известна версия раскулачивания, рассказанная Сталиным Черчиллю в августе 1942 года: «Это было что-то страшное, это длилось четыре года. Чтобы избавиться от периодических голодовок, России было необходимо пахать землю тракторами. Мы были вынуждены пойти на это. Многие крестьяне согласились пойти с нами. Некоторым из тех, кто упорствовал, мы дали землю на Севере для индивидуальной обработки. Но основная их часть (имеются в виду кулаки. – Д.В. ) была весьма непопулярна и была уничтожена самими батраками…»{78}

Кто же были эти «батраки»? Похоже, что не только те, кому Политбюро пообещало 25 процентов отобранного у кулаков добра. Главными «батраками» был сам Сталин и его камарилья в Политбюро. Но (вот парадокс истории) они были тогда весьма популярны! Диктатура в обстановке пропагандистской демагогии довольно часто в истории заставляет видеть черное белым (простите, красным). Многим в стране казалось: этот фантастический эксперимент сразу решит все проблемы. Так думали и большевики. То было страшным заблуждением.

Такова была чудовищная цена реализации Сталиным плана «введения социализма в деревне». Это было время превращения крестьянства в подневольное полурабское «социалистическое» сословие. А наиболее профессиональная, работящая его часть была безжалостно ликвидирована.

Большевики смахнули миллионы людей в небытие, на задворки жизни, как хлебные крошки со стола. Российское крестьянство в основном безропотно приняло на себя тяготы мученичества – слишком много жизней, крови, энергии отняли гражданская война, непрерывные реквизиции, изъятия, конфискации, обложения, угрозы, расправы… Но вспышки отчаяния были. То тут, то там. Об одной из них сообщили в Москву из Дагестана. Сталин собрал Политбюро, где решили, что в Дидоевском районе «целесообразно осуществить постепенно ликвидацию волнений путем изоляции района от внешнего мира и разложения его изнутри. Поручить Ягоде дать указания по линии ОПТУ… требовать выдачи главарей…»{79} и т. д. В общем, кончилось и здесь тем же, чем в Тамбовской губернии и в других местах: репрессии, высылки, лагеря.

Окончательно крестьянство было покорено голодом, который обрушился на завершающем этапе коллективизации. Государство, как автор писал выше, имело возможность теперь из колхозов изымать хлеб без особых трудностей. Вплоть до семенного зерна. В 1932 году урожай был меньше, чем в предыдущие годы, но власть изымала у колхозов практически все зерно.

Кто противился – применяли новые методы. Вот, например, ЦК Компартии Украины заносил на «черную доску» села, «злостно саботирующие хлебозаготовки». 6 декабря 1932 года на такую «доску» были занесены:

«1) село Вербка, Павлоградского района, Днепропетровской области;

2) село Гавриловка, Межевского района, Днепропетровской области;

3) село Лютеньки, Годячьского района, Харьковской области;

4) село Каменные Потоки, Кременчугского района, Харьковской области;

5) село Святотроицкое, Троицкого района, Одесской области;

6) село Пески, Баштановского района, Одесской области»{80}.

Вслед за занесением на «черную доску» сыпались кары: запрещение колхозной торговли, прекращение подвоза товаров, досрочное востребование кредитов, ну и, конечно, в села поехали отряды ОПТУ для «очистки колхозов от чуждых и враждебных элементов».

В 1933 году Украину, Центрально-Черноземный район, Кубань, Северный Кавказ, Поволжье, Казахстан охватил жестокий голод. Продолжалось «изъятие» кулаков для заселения Беломорско-Балтийского канала{81}. Тысячи людей бросились в города, но на дорогах, вокзалах уже стояли заслоны чекистов. Еще в декабре 1932 года последовало новое решение властей – крестьян лишили паспортов. Они окончательно превратились в советских крепостных.

Крестьяне с детьми ели траву, пытались собирать оставшиеся после жатвы колоски хлеба на жнивье. Но государство бдительно следило за всем; тут же вышло постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года, известное в народе как «закон о колосках». В постановлении говорилось: «Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты – расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией имущества»{82}. За «колоски» обычно не часто давали расстрел, а вот на 10 лет в лагеря угодило несколько тысяч…

Десятки тысяч крестьян пополнили и так разбухшие сталинские лагеря. Голод унес еще 3,5 миллиона человек. То был заключительный аккорд коллективизации. Село замолчало, притихло.

А что же Сталин, главный организатор реализации ленинского «кооперативного плана»? Он остался верен себе. Уже вовсю работала пропагандистская машина, созданная партией. В разгар голода в феврале 1933 года созывается Всесоюзный съезд колхозников-ударников. Привезли полторы тысячи проверенных ОГПУ колхозников. На съезде с речами предстали главные «батраки», уничтожавшие крестьян: В.М. Молотов, А.М. Каганович, М.И. Калинин, К.Е. Ворошилов, а также «красный конник» С.М. Буденный. Но, конечно, главным событием съезда было выступление Сталина 19 февраля 1933 года. (В этот день умерло от голода, по среднестатистическим данным, около трех тысяч крестьян…) Сказал ли он что-нибудь о голоде? Нет, не сказал. Впрочем, намеком сказал. Выступающие говорили, заметил Сталин, что «у рабочих есть достижения, а у колхозников гораздо меньше достижений… А вы знаете, чего стоили эти достижения рабочим Ленинграда и Москвы, какие лишения пережили они до того, чтобы добиться, наконец, этих достижений?». Дальше Сталин рассказал, что были времена, когда рабочим выдавали «по восьмушке фунта черного хлеба и то наполовину со жмыхами. И это продолжалось не месяц и не полгода, а целых два года…»{83}.

Прищуренные желтые глаза вождя обшарили большой зал, затихший, сжавшийся. Сталин дал понять, что лишения – дело обычное и даже обязательное, неизбежное. Вон рабочие же терпели…

Голод – эпизод. Главное, что они, ударники-колхозники, должны помнить о своем долге. Об этом генсек сказал предельно ясно: «От вас требуется только одно – трудиться честно, делить колхозные доходы по труду, беречь колхозное добро, беречь тракторы и машины, установить хороший уход за конем, выполнять задания вашего рабоче-крестьянского государства, укреплять колхозы и вышибать вон из колхозов пробравшихся туда кулаков и подкулачников»{84}. Сословие рабов XX века и не могло ждать другой установки.

В эти самые февральские дни 1933 года, когда проходил сталинский съезд колхозников-ударников, на той же Украине обкомы пытались что-то сделать, чтобы поднять на ноги тысячи опухших от голода людей. Киевский обком КП(б)У, например, постановил: «Всех опухших или находящихся от истощения в лежачем положении, как детей, так и взрослых» следует поднять на ноги до 5 марта путем перевода людей в специальные помещения и организации восстановительного питания. Но при этом требовалось «не разбазаривать колхозные фонды», что будет «караться строжайшим порядком». Обком на основании указаний из Москвы видел причины голода в «злоупотреблениях в колхозах, лодырничестве, упадке трудовой дисциплины и т. д.»{85}.

Это ведь надо было так повести дело, чтобы на благодатной Украине учинить голод!

Ленин говорил, что «простой рост кооперации для нас тождественен… с ростом социализма»{86}. Сталин назвал колхозы самой приемлемой формой кооперации. Ведь именно они, колхозы, оказались способными разрушить крестьянскую общину и превратить жителей села в государственных крепостных. С тех пор на протяжении десятилетий коммунистическая система с поразительным упорством пыталась добиться, чтобы колхозная барщина стала эквивалентной свободному труду. Сколько состоялось «исторических пленумов» ЦК партии, какое количество средств и сельхозтехники отправлено в деревню, какие только манипуляции не проводились с руководителями колхозов, осчастливленных шефством горожан, а результата желанного так и не получилось.

Страна, которая до революции давала более четверти мирового производства зерна, превратилась в стабильного покупателя огромного количества хлеба. Это, по сути, исторический приговор большевистскому эксперименту. В годы сталинской диктатуры зерно, конечно, не покупали; для первого «ленинца» гибель от голода миллионов сограждан была не более чем досадным эпизодом в великом походе к «лучезарному будущему». Начиная же с Хрущева, проложившего истоки десталинизации, все руководители ежегодно ломали голову: что еще продать, кроме очередных 200–300 тонн золота, чтобы кое-как прокормить страну? Только один раз Брежнев решился запросить справку о заготовках и расходе зерна (государственных ресурсов) за длительный исторический отрезок времени. Она была представлена с грифом «особой важности», и ее тут же упрятали в «Особую папку». Всего две страницы нескольких колонок бесстрастных цифр с беспощадной ясностью высветили то, что было огромной партийной тайной: в советские годы почти всегда (за редчайшим исключением) хлеба стране не хватало{87}. Обходились двояко: в сталинские времена голодали; позже – непрерывно закупали у капиталистов, которые, вопреки многочисленным пророчествам Ленина, так и не потерпели краха.

…Брежнев долго крутил эти два листка, с натугой вникая в смысл простых колонок цифр. Это что же, колхозный строй не может накормить страну? Давно выполнен ленинский завет об уничтожении «крестьянских хищников», а хлеба все не хватает? Выходит, после XX съезда мы все время покупали хлеб у капиталистов? А как же соревнование, целина, миллионы орденоносцев? Вон из Киева пришло предложение учредить высшее почетное звание «Герой Коммунистического Труда» и присвоить его, естественно, первому, ему, Леониду Ильичу… Рябит в глазах от цифр. Начиная с 1957 года закупаем, закупаем, закупаем. Сотни, тысячи тонн золота, миллионы тонн нефти, газа, металла – и все это за хлеб?

Перейти на страницу:

Все книги серии 10 Вождей

Троцкий. «Демон революции»
Троцкий. «Демон революции»

Его прославляли как «пламенного революционера», «вождя Красной Армии» и «пророка коммунизма». Его проклинают как палача России, вдохновителя Красного Террора и «демона революции». Один из организаторов Октябрьского переворота, Председатель Реввоенсовета Республики, наркомвоенмор, ближайший соратник Ленина, в годы Гражданской войны считавшийся его главным наследником, Троцкий дрался за свои убеждения фанатично и беспощадно и бредил «мировой революцией» до конца дней. Даже проиграв борьбу за власть Сталину, изгнанный из СССР (где слово «троцкизм» стало не просто самым страшным ругательством, а смертным приговором), «демон революции» не смирился с поражением, не струсил, не замолчал, продолжая клеймить Сталина до самой своей гибели от руки агента НКВД, – и уже с проломленной ледорубом головой успел вцепиться в убийцу зубами, не позволив тому скрыться.Эта сенсационная книга, прорвавшая заговор молчания вокруг имени Троцкого, до сих пор остается его лучшей биографией. Будучи лично знаком с чекистами, осуществившими его ликвидацию, первым получив доступ к сверхсекретной агентурной переписке сотрудников НКВД, внедренных в окружение Троцкого, Дмитрий Волкогонов рассказал всю правду о яркой жизни и страшной смерти главного врага Сталина.

Дмитрий Антонович Волкогонов

Биографии и Мемуары / История / Документальное
Ленин
Ленин

«След богочеловека на земле подобен рваной ране», – сказал поэт. Обожествленный советской пропагандой, В.И. Ленин оставил после себя кровавый, незаживающий рубец, который болит даже век спустя. Кем он был – величайшим гением России или ее проклятием? Вдохновенным творцом – или беспощадным разрушителем, который вместо котлована под храм светлого будущего вырыл могильный ров для русского народа? Великим гуманистом – или карателем и палачом? Гением власти – или гением террора?..Первым получив доступ в секретные архивы ЦК КПСС и НКВД-КГБ, пройдя мучительный путь от «верного ленинца» до убежденного антикоммуниста и от поклонения Вождю до полного отрицания тоталитаризма, Д.А. Волкогонов создал книгу, ставшую откровением, не просто потрясшую, а буквально перевернувшую общественное сознание. По сей день это лучшая биография Ленина, доступная отечественному читателю. Это поразительный портрет человека, искренне желавшего добра, но оставившего в нашей истории след, «подобный рваной ране», которая не зажила до сих пор.

Дмитрий Антонович Волкогонов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Сталин
Сталин

Главная книга о Сталине, разошедшаяся миллионными тиражами и переведенная на десятки языков. Лучшая биография величайшего диктатора XX века, написанная с антисталинских позиций, но при этом сохраняющая историческую объективность. Сын «врагов народа» (его отец был расстрелян, а мать умерла в ссылке), Д.А. Волкогонов не опустился до сведения личных счетов, сохранив профессиональную беспристрастность и создав не политическую агитку, а энциклопедически полное исследование феномена Вождя – не однодневку, а книгу на все времена.От Октябрьского «спазма» 1917 Года и ожесточенной борьбы за ленинское наследство до коллективизации, индустриализации и Большого Террора, от катастрофического начала войны до Великой Победы, от становления Свехдержавы до смерти «кремлевского горца» и разоблачения «культа личности» – этот фундаментальный труд восстанавливает подлинную историю грандиозной, героической и кровавой эпохи во всем ее ужасе и величии, воздавая должное И.В. Сталину и вынося его огромные свершения и чудовищные преступления на суд потомков.

Дмитрий Антонович Волкогонов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии