Ленин

Когда Инесса уезжает в Париж, Геренштейн, Кларан, переписка всегда оживленна. Ленин подписывается то «Ваш Иван», то «Ваш Базиль», а иногда открыто – «Ваш Ленин». Ленин уже не может обходиться без общения с этой обаятельной женщиной.

Помимо глубоких личных чувств, в отношениях Ленина и Арманд было и особое доверительно-деловое партнерство. Вождь большевиков не колеблясь полагался на Инессу Федоровну.

В январе 1917 года Ленин почему-то решил, что есть вероятность того, что «Швейцария будет втянута в войну». В этом случае, писал он Арманд, «французы тотчас займут Женеву…». «Поэтому партийную кассу я думаю сдать Вам (чтобы Вы носили ее на себе в мешочке, сшитом для сего, ибо из банка не выдадут во время войны)…»{159}

В 1916–1917 годах, до момента отъезда в Россию, Инесса самый частый адресат в ленинской переписке. Она для него уже необходимость, потребность, часть его жизни. Похоже, что с ней он непосредственно и письменно общается более, чем с кем-либо из социалистов-иммигрантов. Когда он узнает о победе Февральской революции в России, самое первое его письмо с сообщением об этом событии было именно в Кларан, Инессе Федоровне Арманд.

Конечно, в числе выехавших в Россию через Германию социалистов вместе с Лениным и Крупской была Инесса Арманд… Ведь у нее были дети в России. И когда «большевистский десант» делает последний «бросок» из Стокгольма в Петроград, Инесса, находясь в одном купе с Лениным и Крупской, уже мысленно была только с детьми, которых отодвинула от нее революционная работа.

Революция быстро опустошила Инессу. Она не привыкла работать вполсилы. И в Петрограде, и в Москве, занимая заметные посты в ЦК партии, Московском губернском Совете народного хозяйства, она работала, не щадя себя. Ездила во Францию для вызволения русских солдат, заброшенных туда Мировой войной, занималась журналистикой. Встречи с Лениным теперь редки; вождь в эпицентре страшных событий, потрясающих Россию. Но иногда удается поговорить по телефону. В записной книжке Ленина есть московский адрес Инессы, где вождь был лишь два-три раза: Арбат, угол Денежного и Глазовского, дом 3/14, кв. 12. Телефон 3–14–36 (временный){160}.

Иногда Ленин звонит, порой шлет записки, подобные тем, что писал в феврале 1920 года.

«Дорогой друг!

Хотел позвонить к Вам, услыхав, что Вы больны, но телефон не работает. Дайте номер, я велю починить.

Что с Вами? Черкните два слова о здоровье и прочем.

Привет! Ленин»{161}.

Курьер из Совнаркома засунул под дверь записку:

«Дорогой друг!

Черкните, пожалуйста, что с Вами. Времена скверные: сыпняк, инфлюэнца, испанка, холера.

Я только что встал и не выхожу. У Нади 39°, и она просила Вас повидать.

Сколько градусов у Вас?

Не надо ли чего для лечения? Очень прошу написать откровенно. Выздоравливайте!

Ваш Ленин»{162}.

После записки Ленин позвонил в секретариат СНК, распорядился, чтобы к Арманд срочно послали врача.

«Дорогой друг!

Напишите, был ли доктор, и что сказал, надо выполнять точно.

Телефон опять испорчен. Я велел починить и прошу Ваших дочерей мне звонить о Вашем здоровье.

Надо точно выполнить все, что сказано доктором. (У Нади утром 37,3, теперь 38.)

Ваш Ленин».

Ленин настойчив, интересуясь здоровьем Инессы, сообщая попутно о течении болезни Надежды Константиновны. Обе женщины в его судьбе стали как бы неразрывны.

В 48-м томе Полного собрания сочинений на странице 300 есть одно из писем Ленина к И. Арманд. В предпоследнем абзаце – многоточие. Значит, опять купюра, изъятие, чем авторы издания занимались многократно, «улучшая» Ленина и наводя на него хрестоматийный глянец. А там было сказано: «Никогда, никогда я не писал, что ценю только трех женщин! Никогда!! Я писал, что безграничная дружба, абсолютное доверие укрепились во мне и ограничиваются у меня только по отношению к 2–3 женщинам. Это совершенно взаимные, совершенно взаимные деловые отношения…»{163}

Почти наверняка это Крупская и Арманд. Но были и другие, оставившие, видимо, лишь мимолетный след в душе вождя: подруга Крупской Якубова, к которой он сватался в Петербурге, пианистка Екатерина К., заворожившая его «Аппассионатой», французская «незнакомка», сохранившая его письма.

Да, отношения Ленина, Крупской и Арманд были и личными, и «деловыми».

Вернемся еще к запискам Ленина к Арманд.

«Выходить с t° 38° (и до 39°) – это прямое сумасшествие! Настоятельно прошу Вас не выходить и дочерям сказать от меня, что я прошу их следить и не выпускать Вас:

1) до полного восстановления нормальной температуры и

2) до разрешения доктора.

Ответьте мне на это непременно точно.

(У Надежды Константиновны было сегодня, 16 февраля, утром 39,7, теперь вечером 38,2. Доктора были: жаба. Будут лечить. Я совсем здоров.)

Ваш Ленин.

Сегодня, 17-го, у Надежды Константиновны уже 37,3°»{164}.