Ленин: Пантократор солнечных пылинок

По большому же счету после 25 октября Ленину приходилось заниматься всего двумя колоссальными задачами. Первая – удержать власть. Ради этого можно было душить демократию, гнать из Советов товарищей-социалистов, терять территории, носить на спине табличку «тиран» и «узурпатор». Ради этого следовало выстроить государство – с границами, аппаратом, репрессивными механизмами и социальной ответственностью перед инвалидами, учителями и кормящими матерями. Именно эта деятельность ассоциируется с Лениным Послеоктябрьским: история про то, как человек с репутацией шпиона и узурпатора выиграл все войны и, планомерно разрушая всё «старое», через несколько лет остановил неуправляемые процессы хаоса и деградации.

О второй задаче – еще менее понятной, чем «созидательное разрушение», – Ленин объявил уже депутатам II съезда Советов: «Теперь пора приступать к строительству социалистического порядка!» Но похоже, в этот момент никакого «плана Ленина» по этой части не существовало. Большинству тех, кто оказался без касок и спецодежды на стройплощадке, казалось, что они просто должны подменить одного гегемона другим, трансформировать буржуазное государство в диктатуру пролетариата. Однако для Ленина, автора «Государства и революции», под социализмом подразумевалось ровно противоположное – исчезновение государства как машины насилия; отсюда проблема – что же такое социализм здесь и сейчас, на территории анархии? Судя по всему, конкретная, наличная реализация идеи социализма ассоциировалась у Ленина с понятием «обобществления»: не «взять и поделить», как это представляется условному «шарикову», а – «взять и начать пользоваться и контролировать сообща» (дьявольская разница). Главный текст этого «головокружительного» периода – написанная в апреле 18-го брошюра «Очередные задачи советской власти»: в ней Ленин, уже обладающий опытом деструктивной деятельности как раз первых послеоктябрьских месяцев, окорачивает леваков-радикалов – и самого себя как автора «Государства и революции»; на задворках «Задач» бродит призрак Ленина с табличкой «НЭП». Да, «грабь награбленное» – но потом «награбленное сосчитай и врозь его тянуть не давай, а если будут тянуть к себе прямо или косвенно, то таких нарушителей дисциплины расстреливай».

Не забастовки, а напряженная, соревновательная работа, повышение производительности труда. Не раздача привилегий «классово близким», а привлечение буржуазных спецов – с оплатой выше, чем у рабочих: ничего страшного, научимся – и всех выгоним (кого-то, может, и сразу: например саботажников).

«Органическая» работа, практицизм и «постепеновщина» – лозунги, разительно отличающиеся от дантоновского «Смелость, смелость и еще раз смелость».

Все это, однако, были инициативы сверху – тогда как идеей фикс Ленина в первые месяцы была творческая самодеятельность пролетариата: именно частные инициативы должны были диалектически преобразоваться в «общее»: социализм. Одновременно пролетариат должен был участвовать в управлении государством по составленному Лениным расписанию: идеальный рабочий день – 6 часов физической работы + 4 часа административной деятельности бесплатно; «чтобы действительно поголовно население училось управлять и начинало управлять». В самом деле, раз уж они оказались достаточно предприимчивы и энергичны, что пришли в Советы – почему бы им не продемонстрировать свои таланты при управлении государством, не менее «своим»?

Именно сами рабочие, по мысли Ленина, – в свободное время, не выделяя из своей среды профессиональных бюрократов, – должны контролировать и учитывать работу промышленных предприятий, количество и качество труда, а также распределять дефицитные товары и продукты. На практике окажется, что привлечение неквалифицированных управляющих и замена администраций предприятий фабзавкомами только усугубят экономический кризис и усилят падение производства. Не справляющиеся с административными функциями фабзавкомы компенсировали свою некомпетентность, берясь за выполнение полицейских задач – разгоняли митинги и забастовки, поощряли лояльных рабочих при распределении продовольствия и цензурировали прессу.

Что же касается достижения социализма в шестимесячный срок – а именно такие цифры поначалу назывались, то кратчайший путь к нему для обычных людей, по мнению Ленина, лежал в резком увеличении производительности труда: мир изменится от того, что работа теперь будет не из-под палки, не на хозяина, а на себя и на свой коллектив.