Ленинские эскизы к портретам друзей и противников

Одним из немаловажных пунктов обвинения Лениным Мартова была склонность последнего смешивать личные вопросы с политическими. Ленин указал на это в письме А. М. Калмыковой от 30 сентября 1908 г. Напомнив ей о случае, когда Мартов и его единомышленники «засудили» человека, по выражению Ленина, «политически» за историю чисто личного свойства (о ком шла речь, установить не удалось), Ленин писал: «А ведь это случай совсем, совсем типичный. Ведь и теперь — корень тот же, то же смешение личного и политического, то же заподозривание нас в желании запятнать лично, хотя мы только отодвигаем (и передвигаем) политически. И когда Вы мне напоминаете: вина должна быть и у Вас, — я отвечаю: личной не думаю и отрицать, но корректива

политического требовать за сие не доводится».[13] Ленин и позднее неоднократно обвинял Мартова в том, что тот путает личное с политическим с целью дискредитации большевиков.

Конец 1903 г. и начало 1904 г. — один из самых тяжелых периодов в жизни Владимира Ильича. Одна из причин этого, несомненно, разрыв с Мартовым, хотя раскол с меньшевиками Ленин все больше осознает как неизбежный и принципиальный.

Н. К. Крупская вспоминала: «Ему чрезвычайно трудно было рвать с Мартовым. Период питерской работы, период работы в старой „Искре“ тесно связывал их. Впечатлительный до крайности, Мартов умел в те времена чутко подхватывать мысли Ильича и талантливо развивать их. Потом Владимир Ильич яростно боролся с меньшевиками, но каждый раз, когда линия Мартова хоть чуточку выпрямлялась, у него просыпалось старое отношение к Мартову».[14]

Одной из самых серьезных попыток Ленина спасти партию от окончательного раскола можно считать его письмо в редакцию «Искры» от 12 декабря 1903 г. В нем Ленин писал: «Я считаю своим долгом перед партией последний раз просить редакцию ЦО о том, чтобы побудить оппозицию подписать добрый мир на началах искреннего признания обеими сторонами обоих центров и прекращения взаимных усобиц, делающих невозможной никакую совместную работу».[15]

Призыв этот не возымел действия, и борьба разгоралась все жарче. Она выплеснулась далеко за пределы ЦК и редакции «Искры», захватывая все более широкие круги рядовых членов РСДРП.

Революция 1905―1907 гг. с особой ясностью показала, какой громадный вред пролетарскому движению приносит этот раскол. Было совершенно очевидно, что нужно искать пути для совместных действий. Между тем состоявшийся весной 1905 г. III съезд большевиков и происходившая почти одновременно с ним Женевская конференция меньшевиков, обсуждавшие близкие по своему характеру вопросы теории и практики, пришли к совершенно разным выводам и рекомендовали своим организациям и отдельным членам разные лозунги и практическую деятельность. Сущность этих расхождений изложена в работе В. И. Ленина «Две тактики социал-демократии в демократической революции», и мы их не будем касаться. Укажем лишь, что распри между большевиками и меньшевиками встречали недоумение, а иногда и прямое недовольство наиболее сознательных рабочих, которые ясно видели губительность их для борьбы с самодержавием. Декабрьское вооруженное восстание 1905 г. и его разгром наглядно показали жизненную необходимость единства РСДРП.

Еще до IV (Объединительного) съезда весной 1906 г. началась фактическая совместная работа большевиков и меньшевиков. Так, например, 7 февраля 1906 г. в Петербурге вышел первый номер объединенного Центрального Органа — «Партийные известия», в редакцию которого вошли Ленин и Мартов.

Заметно меняется в это время тональность отзывов Ленина о Мартове. Если в письмах 1904―1905 гг. можно встретить такие резкие выражение, как «мартовское вранье», «пошлость Мартова и др.», «А Мартов и К^о истеричничают» и т. п., то в выступлениях Ленина 1906 г. отзывы о Мартове значительно сдержаннее.

Стенографические протоколы IV съезда показывают, что, хотя на съезде происходили серьезные дискуссии между Лениным и Мартовым, велись они в спокойном и уважительном тоне. Так же прошла дискуссия и на V съезде РСДРП в феврале — марте 1907 г.

Положение меняется по мере появления и развития ликвидаторства и отзовизма, отрекавшихся от идей революционной социал-демократии. Мартов стал одним из ведущих представителей ликвидаторства, и это не могло не отразиться на отношении к нему Ленина. В ходе борьбы ликвидаторов против большевиков Мартов допускал приемы, один из которых Ленин характеризовал как «подлую выходку меньшевика против большевика, попавшего в тюрьму». Дело было в следующем. Н. А. Семашко был арестован в Женеве по обвинению в участии в экспроприационном акте, происшедшем в Тифлисе. Мартов по этому поводу поместил в газете «Бернский часовой» заявление, в котором говорилось, что Семашко не был делегатом Штутгартского конгресса, а просто являлся журналистом. Ленин был возмущен этим шагом Мартова и 2 февраля 1908 г. писал А. М. Горькому: «Подлость тут в том, что косвенно якобы отряхается прах, отрекается социал-демократия от Семашко!»[16]