Ленивый любовник

Мои гости тоже молчали, и я любезно предложил:

– Есть еще кофе. Можно кому-нибудь налить?

Желающих не было, и я продолжал:

– Миссис Абрамс допустила одну неточность. Она якобы слышала от меня, что кто-то дал ее дочери работу и заплатил ей, а позднее пришел и убил ее. Я не говорил этого. Я утверждаю, что Рэчел погибла, потому что печатала роман, а вовсе не то, что ее убил человек, который платил за перепечатку.

Три дамы вытерли глаза платочком. Двоим тоже следовало бы это сделать.

– Ты не знаешь этого, – вызывающе бросила Долли Харритон.

– Я не могу доказать этого. Это моя гипотеза.

– Он сошел с ума, – вставила Элен Трой.

– Я? Почему?

– Ты говоришь, что смерть Леонарда Дайкеса связана с теми двумя убийствами. Это значит, что убийца был один и тот же?

– Я не говорил этого. Но могу так сказать. Я так думаю.

– Он сошел с ума. С какой стати Кон О’Маллей мог бы убить двух девушек? Ведь…

– Замолчи, Элен! – остановила ее суровым голосом миссис Адамс.

– Ведь не убил… – продолжала Элен Трой, игнорируя окрик.

– Замолчи! Ты пьяна.

– Я не пьяна. – Она обратилась ко мне.

– Кон О’Маллей убил Дайкеса не из-за рукописи. Он убил его потому, что тот лишил его адвокатских прав. Всю…

Голос Элен Трой утонул в общем шуме. Дамы говорили разом, кричали. Таким образом реализовался настрой, созданный мистером Веллимэном и миссис Абрамс, но в этом было и нечто большее. Миссис Адамс и Долли Харритон старались утихомирить друг друга и подруг, но тщетно. Наблюдая и вслушиваясь, я должен был прийти к выводу, что давнее подозрение нашло наконец выход. Насколько я мог судить, Элен Трой, Нина Перельман и Бланш Дьюк выступали против Порции Лис, Элеонор Грубер и Мейбл Мур. Ция Лондеро была заинтригована, но не вмешивалась. Клер Буркхарл (гордость вечерней школы) практично не ввязывалась в борьбу, а миссис Адамс и Долли Харритон держались особняком.

В один из моментов относительной тишины, которые наступают даже в самых горячих спорах, Бланш Дьюк сделала неожиданный выпад против Элеонор Грубер.

– А что было на тебе, когда исповедовался О’Маллей? Пижама?

Неожиданный вопрос заставил умолкнуть обе враждующие стороны, а миссис Адамс использовала удобный момент:

– Как вам не стыдно! – проговорила она. – Бланш! Попроси прощения у Элеонор.

– За что? – возмутилась трехцветная блондинка.

– Не делай этого. – Элеонор повернула побледневшее лицо в мою сторону. – Скорее всего, мы должны просить прощения у мистера Гудвина.

– Не думаю, – подхватила Долли Харритон. – Мистер Гудвин сыграл целый спектакль. Надо признать, профессионально и удачно. Сомневаюсь, чтобы он рассчитывал на извинения. Мистер Гудвин, примите нашу признательность.

– Благодарю вас, мисс Харритон. На признательность я также не рассчитываю.

– Мне все равно, на что ты рассчитываешь! – атаковала меня Элеонор. – Я и так отвечу на вопрос Бланш. Тем более, что ты уже об этом слышал… Ты знаешь, кто такой Конрад О’Маллей?

– Естественно. Я видел полицейские акты в деле

Дайкеса. Бывший компаньон фирмы, год тому назад лишенный адвокатских прав.

Девушка кивнула головой.

– Правильно. Был старшим компаньоном. Фирма называлась тогда «О’Маллей, Корриган и Филпс». Я была его секретарем. А теперь я секретарь Луиса Касбона. Должна ли я добавлять, что вопрос Бланш… о моих отношениях с этим человеком – это чистой воды зависть.

– Не нужно ничего прибавлять, Элеонор. Ты вольна обсуждать эту тему или забыть ее.

– Я не забуду. И самое плохое во всем этом то, что я люблю Бланш и она любит меня. Дело стало затихать, но недавно вновь появилась полиция и всех взбаламутила. Из твоих слов следует, что ты рассказал о тех двух убитых девушках, и поэтому вмешательство полиции возобновилось. У меня нет к тебе претензий. Но сам видишь, что здесь делалось. Ты понимаешь что-нибудь?

– Кое-что понимаю.

– Элен Трой сказала, что Кон О’Маллей убил Дайкеса, потому что Дайкес лишил его адвокатских прав. Это неправда, Арчи. О’Маллей лишился адвокатских прав за подкуп председателя суда присяжных в одном деле. Я не имею понятия, кто донес на него суду. Это никогда уже не станет известно. Но я уверена, что осведомитель был связан с противной стороной.

Разумеется, это вызвало в бюро фантастические сплетни. Например, что Касбон написал донос, потому что О’Маллей его не любил и не хотел принимать как компаньона. Говорили также…

– Разве это имеет значение, Элеонор? – холодно спросила Долли Харритон.

– Я думаю, что имеет. Арчи должен все понять, – ответила девушка и снова обратилась ко мне. – Говорили и о других. Подозревали мистера Корригана и мистера Бриггса. И Дайкеса – что выдал старшего компаньона, так как боялся, что О’Маллей его засыплет. Я бы не удивилась, если бы и меня подозревали. Например, потому что О’Маллей не хотел купить мне новую пижаму. Время шло, дело стало забываться. Но погиб Дайкес. И все началось сначала. Не представляю, кому первому пришло в голову, что О’Маллей убил Дайкеса якобы потому, что узнал, будто тот донес о взятке. Во всяком случае, кто-то пустил эту сплетню. На этот раз было еще хуже. Все гадали, никто ничего не знал на самом деле…