Ленивый любовник

– Да. Она защищает его. Не верит в то, что он мог донести на О’Маллея или совершить убийство. – Крамер опорожнил стакан и отставил его. – Больше, гораздо больше я мог бы рассказать об этой исповеди, но ни прокурор, ни я еще не совсем подготовлены, чтобы решительно отбросить ее. Мы не можем подвергнуть сомнению приведенные в ней факты. Например даты убийств, тридцатое декабря, второе февраля, двадцать шестое февраля, совершенно точны. По этому вопросу Корриган, как и другие, неоднократно допрашивался. В деле содержится указание на его алиби на полдень двадцать шестого февраля, когда погибла Рэчел Абрамс. При более внимательном расследовании оказалось, что это алиби очень ненадежное. Мы разработали бы его подробнейшим образом, если бы Корриган был жив и мог предстать перед судом, а нам бы пришлось бороться с защитой. Но он мертв, и суда, конечно, не будет. Мы не можем найти данных на четвертое декабря, когда, согласно письму Корригана, он нашел в канцелярии рукопись Дайкеса.

– А что во время убийств делали остальные? – буркнул Вульф.

– Никто, как и Корриган, не возбуждает особых подозрений. Кажется, я говорил вам когда-то, что алиби никого безоговорочно не оправдывает, кроме О’Маллея, который в день гибели Рэчел находился в Атланте. Впрочем, с того момента, как мы узнали содержание рукописи, О’Маллея не берем расчет. Нет ничего, что бросало бы на него хоть тень подозрения, – только то, что он дал взятку председателю суда присяжных и был лишен адвокатских прав. Но ведь это ни для кого не секрет. А по-вашему, в исповеди Корригана содержится ложь относительно рукописи?

Нет, в этом отношении я полностью ей доверяю.

– Поэтому нам все равно, где и когда бывал

О’Маллей. – Инспектор потянулся за бутылкой, наполнил стакан и снова, удобно устроился в кресле. – Второй вопрос: машинка, которая стоит в Клубе путешественников. Есть там такая, стоит в нише библиотеки. Два месяца назад была в капитальном ремонте. Но это нам не помешало, так как в архиве фирмы мы нашли два документа, указания для миссис Адамс, которые Корриган отпечатал на этой машинке. Достали мы и оригиналы анонимного документа на О’Маллея. Не подлежит сомнению, что все эти бумаги отпечатаны на одной машинке. Время от времени Корриган пользовался ею. Два или три раза в неделю он ужинал в клубе, а по четвергам играл там в бридж. Больше никто из пятерки не является членом этого клуба… Двое, Касбон и Бриггс, пару раз ужинали там как гости Корригана. Похоже на то, что…

– Это важная деталь, – прервал его Вульф. – Очень важная. Вы внимательно ее исследовали? Гость, приглашенный к ужину, мог бы воспользоваться клубной машинкой, особенно если он искал такую, которая не наведет на его след.

– Я знаю, что это важная деталь. В субботу вы указали на нее как на наиважнейшую. Я дал задание Стеббинсу. Приказал ему разобраться во всем самым внимательным образом, что он и сделал. Представьте себе, что вы хотите воспользоваться пишущей машинкой. Вы не могли бы этого сделать, не могли бы даже войти в библиотеку, чтобы об этом не узнал Корриган или кто-нибудь из служителей. Ситуация чертовски неподходящая. Согласитесь с этим.

– Согласен.

– Похоже, что именно Корриган донес на компаньона. В таком случае легче поверить в исповедь, подписанную или не подписанную. Прокурор придерживался того же мнения. Почти то же самое вы говорили в субботу, правда? Вы видите какую-нибудь ошибку в моих рассуждениях?

– Нет. – Вульф издал звук, похожий на короткое фырканье. – Я готов принять извинения.

– Вы готовы? Какие извинения?

– Вы обвинили меня с Гудвином в подделке анонимки, надписи на полях заявления Дайкеса. Ну и что?

Крамер потянулся за стаканом, отодвинул его, сделав глоток.