Лента Мебиуса

– Что это за праздник такой? – заворчал гофмаршал Шауниц, бросая влюбленные взгляды на флягу. – Обращаю внимание вашего величества на то, что вечно в этот день что-нибудь происходит… То дерьмо, простите, взрывается и поднимает на воздух мирно спящего гвардейца вместе с его доспехами и алебардой, то какой-то сумасшедший на грузовике пытается передавить полгорода… И потом, эта безумная гроза… Я так промок, что из меня и сейчас что-то течет…

– На что ты намекаешь? – с ног до головы осматривает гофмаршала король. – Упразднить день памяти моего великого предка? Или ты покушаешься на коньяк?

– Свят, свят, и в мыслях не имел, ваше величество!

Король опять прикладывается к фляге.

– Лемке! Вас надо срочно произвести в кардиналы и одновременно в главные виноделы королевства! – говорит он с восторгом. – Мне ощутимо полегчало. И все благодаря вашему восхитительному коньяку. Просите, что хотите! Хоть пол царства!

Священник делает холостое глотательное движение. Глаза его блестят.

– Ваше величество, – Лемке облизывает красные толстые губы, – ваше величество, я… я…

– Что я-я? Берете вы, наконец, полцарства или нет? Полцарства это совсем не мало… Понастроите церквей, монастырей, понатыкаете везде свои монументальные дурацкие соборы, превратите Асперонию во второй Ватикан… Я знаю, именно это вы хотите больше всего на свете…

– Больше всего на свете, ваше величество, – произносит Лемке, заметно волнуясь, – я хочу, чтобы вы продолжили свой рассказ о прелестной Сюзанне. Ведь вы прервали его на самом интересном месте…

– Разве? Я думал, что уже все сказал…

– Каноник Пиллигрини…

– Ах, да, Пиллигрини, Пиллигрини… Этот каноник Пиллигрини – вот же молодец! – король расхохотался. – Так вот, он пообещал доверчивой девочке научить ее маленьким любовным шалостям. Разумеется, она не устояла. Надо отдать должное талантливому соблазнителю, обещание свое он сдержал. Что правда, то правда. Положа руку на библию, могу свидетельствовать об этом с полной ответственностью, потому что каждую ночь убеждаюсь в этом на собственном опыте… Незабвенный каноник, вот на кого надо молиться! – перед тем, как уйти в мир иной, успел обучить ее таким приемам… Где он только всего этого набрался?.. Вы не знаете, святой отец? Подозреваю, что в каком-нибудь католическом монастыре. Будь моя воля, я бы причислил каноника Пиллигрини клику святых… Что и говорить, великий был человек! Я по сравнению с ним просто жалкий приготовишка. А я ведь прошел стажировку по этому делу не где-нибудь, а в Париже, где знают толк в этом деле и где у меня были такие преподавательницы!.. Но куда мне до него… Эх, если бы все католические священники были такими, как покойный каноник, весь христианский мир мог бы быть спокоен за свое будущее. Пиллигрини не делал тайны из своих талантов, он безвозмездно делился ими не только с каждой встречной шлюхой, но и с юными весталками, за что его можно было, по моему глубочайшему убеждению, удостоить какой-нибудь персональной папской буллы. В ней бы перечислялись заслуги каноника в деле очищения вероучения от вкравшихся в него заблуждений, касающихся несчастных священников, которые вынуждены еженощно, вместо того чтобы предаваться молитвам, самозабвенно мастурбировать под одеялом. Вот и вся история… Вы удовлетворены, святой отец? И послушайте моего совета. Плюньте вы на это свое воздержание… Обет безбрачия или воздержания – вещь отжившая… Возьмите себе девку покрепче, такую, знаете, грудастую и задастую, и вперед! С взведенным орудием наперевес! Как потрахаетесь целую ночь, быстренько забудете о своем глупом обете. Вы еще мужчина хоть куда, перед вами ни одна не устоит! Послушайте меня, и вы получите уйму удовольствий… И, уверяю вас, Господь вас поймет. Что он, не человек, что ли? Что с вами, святой отец, на вас лица нет?..

Священник упал бы, если бы его за руки не подхватили придворные. Глаза Лемке блуждали, как у умалишенного.

– Хочу Сюзанну, я тоже хочу Сюзанну… – шептал он, ничего не соображая.

– Ишь чего захотел! Запомни, святой отец, Сюзанна, пока она моя возлюбленная, неприкосновенна! Вон как его разобрало! Подавай ему шлюх, не успевших остыть после жарких королевских объятий!

– Самсон, чрезвычайно довольный собой, оглядывает подданных. – Ну что, господа? Не пора ли нам всем бай-бай? Знаете, друзья мои, давненько я так славно не проводил время! Гроза и ливень так прочистили мне мозги, что я к своим вечерним молитвам о повышении потенции готов прибавить утренние – о даровании моим подданным побольше здравого смысла… – при этом он выразительно посмотрел на патера Лемке, лицо которого было совершенно свекольного цвета.

Так, едва начавшись, закончился очередной праздник святого Лоренцо…

Утром следующего дня Самсон, оставив Шауница и Солари во главе государства, тайно покинул королевство. Его сопровождали только Нисельсон и несколько охранников.

Часть III

Глава 16

…Чтобы читателю было проще проникнуть в туманные замыслы автора, предлагаем нарушить жесткие законы романной композиции и опять вернуться в далекое прошлое короля Самсона.