Леон

— Слух о том, что ты больше не невинна, — она вдруг поднимается со стула и хватает меня за края белой рубашки, слегка встряхивая. Ее взгляд словно отвергает все мое существование, если вдруг это окажется правдой.

— Ты же любишь нас с папой, доченька. Ты не допустишь такого позора. Я хорошо тебя знаю. Моя любимая дочь бы никогда не поступила так со мной, — резко отпуская меня и нервно поглаживая по волосам, ласково щебечет мама. — Я очень люблю тебя, Эми, — всхлипывает мама, отчаянно кусая губы. — Прости, что так строга с тобой… и груба.

Я уже не слышу ее лживые признания.

Мои глаза мгновенно наполняются слезами, а сердце захлестывает волна ярости. Откуда? Как? Кто пустил слух?

Господи, а если нас с Лео снимали на камеру? Кто это мог быть?

Но Дэмиан пообещал, что у него все под контролем. И почему-то мне хочется верить этому помешанному на безопасности и информации мужчине. Уверена, что даже если кто-то и пустил этот неправдивый слух, то Лео уже знает имя виновного и заставит его молчать.

Или мне просто хочется в это верить?

— Я понятия не имею, откуда эти слухи, мама. Это провокации и сплетни, — убийственно спокойным и гордым тоном отрезаю я, глядя на мать сверху вниз. — К тому же, я все время под вашим присмотром. Каан может не переживать о моей невинности — она надежно защищена круглосуточным надзором и комендантским часом. Это просто смешно.

— Тем не менее, он взволнован и хочет тебя видеть, — мама сдержанно целует меня в лоб, кажется, окончательно успокоившись и поверив мне. — Дорогая, этот брак нужен нашей семье. А Каан четко обозначил свою позицию: ты нужна ему чистой, нетронутой, юной. Я понимаю, что у тебя, возможно бушуют гормоны и ты хочешь отдаться в объятия страсти, но прошу тебя потерпеть. Каан безупречно привлекательный мужчина, уверена, после замужества ты будешь полностью счастлива в браке в скором времени удовлетворишь все свои потребности.

— Почему? Почему этот брак нужен нашей семье? — тихо спрашиваю я.

Честно говоря, еще несколько дней назад, я смиренно относилась к традиции договорных браков. Я никогда не была в восторге от этой идеи, но поскольку, не испытывала ни к кому из окружающих юношей ярких чувств и эмоций, мне было ровно. Улететь подальше, от тревожных и повязавших петлю на моей шее, родителей, казалось не такой плохой идеей.

— Твой отец обязан жизнью Каанам. Давняя история. А Джин Каан хочет тебя и только тебя в жены.

— Но он не знает меня. И сразу в жены?

— Ты видела себя в зеркале, девочка? Мужчине достаточно красоты, чтобы влюбиться и захотеть определенную женщину. Они любят глазами. И влюбляются с первого взгляда. Это мы в уме составляем список несуществующих и несовместимых в одном человеке, качеств. К тому же, Кааны мечтают смешивать свою кровь с другими элитными семьями, чтобы укрепить здоровье своего рода. Они хотят прервать традицию с внутрисемейным кровосмешением, и если честно, мы тоже за то, чтобы оставить позади это отсталое средневековье. Это сильно влияет на здоровье наших потомков.

Мне тошно от того, насколько прагматично и скупо мама говорит обо всем этом. Словно обсуждает прогноз погоды на завтра, а не решает всю мою жизнь. Я раньше много молчала. Но сейчас поняла, что факт наступившего совершеннолетия придает мне сил и раскрывает во мне те грани, которые я подавляла раньше.

Я никогда не была «хорошей» в своей сути. Это всего лишь маска.

— То есть я — всего лишь товар? Разменная монета?

— Почему, дорогая? Каан — прекрасная партия. Он стоит во главе огромной и быстроразвивающейся страны. Фактически, самой сильной страны, после России и США.

Слышать не желаю ничего о политике.

— Но я его не люблю. Я его не знаю, — снова четко обозначаю свою позицию.

— Хорошо. Давай подумаем. Кого бы ты выбрала, если бы не он? Тебе в любом случае нужна достойная партия на роль жениха. Вариантов не так много, почти все благородные люди, примерно подходящие тебе по возрасту, заняты.

— Например, Драгона Голденштерн. Его, я хотя бы знаю и нам всегда есть о чем поговорить.

— Его кровь не чиста, — нервно всплескивает руками мама, фыркнув в ответ. — Отец будет против.

— Это безумие. Мы словно живем в древности, — кривляюсь, картинно тыкая пальцем в рот, демонстрируя рвотный позыв.

— Детка, где твои манеры? — злится Сильвия, нахмурив брови обратным домиком. — Эмили, мы, женщины — лишь маленькие золотые рыбки в мире больших денег. Мужчины — его киты и акулы. И так было всегда. Если не сохранять традиции, не чтить и не соблюдать их, не долго стать простыми смертными.

— Мы смертны, мама.

— Нет, дорогая, — заносчиво заявляет Сильвия, расправляя плечи. — Ты не представляешь, как живут другие люди. Большинство из них не вылезают из кабалы кредитов. У нас есть все, чего нет у многих: власть, изобилие, красота. И поэтому мы боги среди людей. Мы должны соответствовать своему статусу.

Я не считаю, что все эти блага автоматически делают нас счастливыми. Или, черт возьми, делают нас лучше.

— Есть все, кроме истинного счастья, мама. Разве ты счастлива? Ты любишь моего отца? — пытаюсь вывести ее на откровенный разговор.