Лес

- Ну это просто. Дадим тебе месяц, за это время найдешь себе замену. Народу тут в порту бывает много. Ищи тоже бывшего вояку, может и сослуживцев найдешь. Всего ему не говори, только основное. Пусть думает, что работать придется лазутчиком на компанию добрых людей из леса. Никаких ограблений бедных эданцев и вообще всех бедняков, нас интересуют только богатые северяне, да и наших предателей, переметнувшихся к врагу, не мешало бы за вымя подергать. Так что выбирай себе замену с умом, чтобы потом не пришлось убирать.

- Понятно. Все будет хорошо. Есть тут у меня на примете один человек, вояка из мечников. Вместе служили у герцога, только я в лучниках, а он мечником, десятником дружины. Сейчас рыбачит, тем и кормится. На базаре и встретились, он там рыбой торговал. Только сегодня виделись, завтра договорились встретиться, обмыть - так сказать.

-Вот и хорошо. Может тогда и мы на него посмотрим. А сейчас к делу. Что насчет управляющего узнал?

- Да никто толком ничего не знает. Все говорят, что ворует, обманывает и графа, и крестьян, но никто за рука не поймал. Скользкий тип. Ни одного серьезного доказательства и свидетелей нет. Если только его самого потрясти.

- Семья есть?

- А как же. Как положено, жена, дети – двое мальчишек и дочка. Старшему уже пятнадцать, такой же хитровыделанный, как отец. Да и младшие недалеко ушли. Жена тоже стерва – такую еще поискать. Не просто крестьян гнобит, а все с улыбочкой да с сожалениями. Короче, та еще семейка. Их даже собственные воины не любят. Давить их надо.

- Ну давить их пока рано, а вот потрясти за мошну стоит. Ты как, не против?

- Ха! Да ради такого дела… Да хоть сейчас.

- Ну вот и хорошо. Еще немного посидим, пока все утихнут, а ты пока готовься.

- Эх, жаль - лука нету.

- Мы взяли с собой, правда охотничий, но нам не на войну.

- О! Мне и такой сгодится.

Полночи сидели и беседовали о том и сем. Вьюн просветил Оглоблю насчет предстоящего дела, чего они хотят добиться, что надо сделать, а чего не стоит ни в коем случае. Кем-кем, а Оглобля дураком не был и быстро уяснил, что от него требуется.

По меркам Ольта было часа три-четыре ночи, предрассветное время, когда даже самые стойкие часовые клюют носом. Четыре темные тени выскользнули из хижины сапожника и бесшумно заскользили в сторону бывшей городской крепости. Улочки городка были тихи, спокойны и пусты, и даже дома, еле угадывающиеся в ночном сумраке темными громадами, казалось спали, освещаемые только неверным лунным светом. Зашли с тыла крепости и без особого труда перебрались через разрушенный частокол. Здесь на минуту приостановились, нацепили на лица заранее приготовленные платки и распределили роли.

Вокруг царило обманчиво сонное безмолвие. Природа отдыхала в преддверии очередного трудового дня, только ночные обитатели продолжали шуршать, попискивать и иногда глухо ворчать, доделывая какие-то свои ночные делишки. Двое часовых у дверей дома управляющего, сидя на крыльце, дремали, изредка поднимая головы и оглядывая окрестности заторможенными взглядами. Горе-стражники откровенно отбывали службу и Ольт подозревал, что на этот пост назначали залетчиков, уж очень открыто они плевали на службу. Да собственно, чего им бояться в этом захолустье, где они являются главной военной силой и самым громким событием было ограбление курятника? Расслабились вояки. Подкрасться к ним, двигаясь вдоль стенки и главное - не издавая звуков, для лесовиков не составило труда. Карно и Оглобля одновременно бросились на стражников, которые не то, что хоть как-то среагировать, даже пикнуть не успели, и приставили к горлу ножи. Затем, не давая им опомниться, быстро связали и запихали во рты подготовленные кляпы.

Решили в этот раз обойтись без смертоубийств, все-таки это были не баронские дружинники, а городская стража, которая в основном состояла из вышедших в тираж ветеранов или совсем юнцов из их детей и многие из них тут осели, найдя в этих бескрайних лесах свое семейное счастье. Конечно и среди них встречались разные люди, типа недоброй памяти десятника Труерда, но в основном это были уставшие от войны и всеобщей ненависти обыкновенные мужики, переженившиеся на местных женщинах, которых сами же и сделали вдовами и, как будто оправдываясь, наштамповали совместных детишек и уже не делали разницы между северянами и исконными эданцами. Единственной их заботой было прокормить семьи, воспитать детей… Короче – жизнь и обязанности простого обывателя. Проще говоря – расслабились мужики, за что сейчас и поплатились.