Лес тысячи фонариков

В спертом воздухе она распознавала теплую струю, поднимающуюся от горячих источников, и чувствовала их зов. Возможно, ей следует еще раз попытаться вызвать Гуму заклинаниями. Несмотря на произошедший между ними той ночью тяжелый разговор, Сифэн несколько раз пробовала войти в контакт с Гумой, спросить у нее совета. Она даже, невзирая на издержки, послала в родную деревню деньги и несколько полученных от Цзюня подарков. Однако, сколько бы курений она ни возжигала, сколько бы подарков ни отправляла, ответа от Гумы не приходило.

– Позже, – сказала она себе.

Первым делом ей следует выяснить, для чего Вэй захотел с ней встретиться.

Евнухи остались ждать ее у входа, и Сифэн вошла в дворцовый сад, пытаясь отыскать глазами знакомый силуэт Вэя. Она понимала, почему его записка была такой короткой и простой, без слов любви, но, тем не менее, это причиняло ей боль, в горле застрял ком. Она не заслуживала его любви ни сейчас, ни прежде, и теперь, очевидно, он это понял.

– Я здесь.

Обернувшись, она увидела смотрящего на нее из темноты Вэя. Он шагнул ей навстречу, но, вместо того, чтобы, как всегда, протянуть к ней руки, держал их за спиной. Они стояли друг против друга, как актеры в трагической пьесе.

– Рада тебя видеть, – она подвинулась ближе и хотела дотронуться рукой до его лица, но он вздрогнул и отвернулся. – Что произошло? Почему ты хотел со мной встретиться?

Он потер лоб, опустив глаза в землю.

– Через неделю я, по приказанию генерала, отправлюсь сопровождать посольство Императора. Она смотрела, как он ходит взад-вперед с судорожно сведенными плечами. В холодном воздухе от его дыхания поднимался пар, и он смотрел куда угодно, но только не на нее.

– Я рада за тебя, Вэй. Он, должно быть, очень тебя ценит, раз поручил тебе участвовать в такой важной миссии.

– Он сказал, что назначит меня капитаном, если я вернусь.

Сифэн на мгновение замолчала.

– Если ты вернешься? Сиро говорил, что вы все вернетесь через месяц.

– Нет.

Она ответила коротким огорченным смешком.

– Так когда же вы тогда вернетесь?

Вэй наконец посмотрел на нее, и она увидела, что он плачет. От этого он стал казаться меньше ростом, моложе, и смех замер у нее на губах.

– Я не вернусь.

Она проглотила застрявший в горле комок.

– Что ты имеешь в виду?

– Говорят, здоровье Императрицы ухудшилось, она не переживет этих родов. А когда ее не станет, ты заполучишь его

, и твое пребывание в его постели станет законным.

Ее испугал его бесцветный надломленный голос. Это было непохоже на их давнюю ссору у Акиры, когда она чувствовала, как он отдаляется от нее, на этот раз он был уже на противоположном берегу с удаляющейся от нее спиной. Ей хотелось, чтобы он кричал от ярости, бил кулаком по стволу дерева, угрожал разорвать Цзюня на части. Таким был Вэй, которого она знала. Таким был Вэй, готовый драться за нее с богами на небесах.

Отчасти она чувствовала благодарность… облегчение. Оба они наконец-то знают правду. Между ними больше нет лжи, нет непонимания. Отныне они будут свободны друг от друга. Она станет Императрицей Цзюня, а Вэй заживет где-то вдалеке, там, куда она не сможет до него дотянуться.

Но другая часть ее души не хотела расстаться с памятью о его любви, о том, что когда-то он был для нее единственной звездой на сумрачном небе. И если этот свет покинет ее, в ней уже совсем ничего не останется от той девочки, какой она была когда-то.

Она заговорила тихим, полным отчаяния голосом.

– Я ни единого раза не была в постели с Императором. За кого ты меня принимаешь, за одну из его шлюх? Ты должен бы знать меня получше.

Он резко повернулся и придвинул к ней свое лицо.

– Должен? – прорычал он. – Знаю ли я тебя вообще, Сифэн? Расскажи мне, куда пропала госпожа Сунь? Никто не видел ее ни в Императорском Городе, ни в монастыре, ни в чайном доме, ни в трактире. Неужели она отправилась одна, пешком, поздней ночью в Великий Лес и сгинула там? Изнеженная и избалованная, она вдруг решила, оставив своего драгоценного сыночка, бежать сломя голову в чащу?

– В чем конкретно ты меня обвиняешь? – спросила она, не отодвигая от него своего лица.

– Я только знаю, что ты стала другой. Ты изменилась.

– Снова ты об этом! – насмешливо произнесла Сифэн.

– Ты превратилась в нее! – рычал Вэй. – Она все время жила внутри тебя, отравляя тебя своим ядом, подначивая тебя делать зло другим людям. Думаешь, я не знаю, почему ты меня не любишь? Потому что все это время тебя отравляла эта змея. Внутри тебя нет никакой твари, кроме Гумы.

У нее дыхание перехватывало от безнадежности и мучительной боли, которые она видела в его глазах. Они теперь никуда не исчезнут, что бы она ни делала, что бы ни говорила, и от этого понимания у нее щемило сердце. Она обвила его руками, его трясло, но он не отодвинулся.

– Я делаю все возможное, чтобы закрепить свое положение и чтобы быть в состоянии помочь тебе, если понадобится, – она сама почти верила в то, что говорила. – Неужели ты сомневаешься, что что́ бы ни случилось, где бы я ни была, я употреблю все свое влияние, чтобы и тебя возвысить?