Лестница в камине

В конце концов, здесь не было никого, кто бы сказал, что она ведёт себя как маленькая.

Клэр плакала из-за своего одиночества.

Она плакала из-за Нэта, который угодил в ядовитое болото, пытаясь ей помочь. И из-за Сены, которая не только дала ей Огненную кровь, но и отняла время у собственных поисков матери, чтобы вместо этого помочь ей найти Софи. Она плакала из-за доброты старого Фрэнсиса, который заступился за неё в Зале слушаний и просто хотел, чтобы все были в безопасности.

Но горше всего она плакала из-за Софи, сестры, которую она чуть не потеряла однажды и которую теперь, как боялась Клэр, она потеряла навеки.

Она плакала до тех пор, пока не устала так сильно, что уже больше не могла плакать, до тех пор, пока тёмные гребни облаков не вырисовались на горизонте, приведя за собой вечер, словно прилив.

Наконец ей стало не из чего выжимать слёзы. Девочка чувствовала себя совершенно беззащитной, разочарование пробежало по её телу дрожью, выдворяя ярость и оставляя лишь измождение.

Вытерев глаза рукавом туники, Клэр оглядела устроенный ею беспорядок. Она осторожно наклонилась, чтобы сложить вещи обратно в рюкзак. Подняв с земли согревающую монетку Сены, девочка спрятала её в ладони, пытаясь по крупицам восстановить то ощущение спокойствия, которое ей некогда дарил её карандаш. Это было совсем не то, но она крепко сжала монетку, надеясь, что Сена и Нэт добрались до Сырого леса.

Подумывая над тем, следует ли ей сделать следующую остановку в деревне, чтобы попытаться с ними пересечься, Клэр решила обратиться к карте. Она нащупала клочок пергамента, но он оказался не картой, а рисунком мамы-единорога и жеребёнка – тем самым, который она сделала в Полях химер.

Когда она смотрела на него в последний раз, жеребёнок с рисунка глядел ей прямо в глаза, но теперь его голова была повёрнута влево, рог указывал куда-то вдаль, выражение его мордочки было мрачным, а уши прижаты к голове, словно он пытался её о чём-то предупредить. Последовав его примеру, Клэр повернула голову влево.

По контуру равнин пробежало какое-то движение.

На секунду у Клэр замерло сердце – девочка подумала, что это были призраки. Но хотя солнце и клонилось к закату, оно ещё не зашло. Вытирая нос тыльной стороной ладони, она схватила рюкзак в охапку и притаилась за одним из небольших валунов, окружавших статуи. Как можно тише она вытащила Огненную кровь из ножен.

Вскоре Клэр уже могла различить голоса, затем глухие шаги людей, ступавших по траве. Как можно тише девочка опустилась на колени и принялась подглядывать из-за камня. Десять или около того фигур, облачённых в плащи, встали в центр кольца из камней. Они бы непременно заметили девочку, не будь каждый из них так сосредоточен на единороге и королеве.

– Артефакт, – потребовал женский голос. По его громкости Клэр догадалась, что женщина стояла прямо перед её валуном.

– Здесь, – отозвался мужчина. – Куда вы желаете, чтобы я его положил?

– У основания фигуры королевы, – ответила женщина твёрдо.

Последовали негромкие обсуждения, и фигуры в капюшонах прошли мимо валуна Клэр. Девочка медленно сползла вниз на живот. С новой наблюдательной позиции она могла видеть около двадцати пар обутых в ботинки ног и белую окантовку на подолах их полуночно-синих плащей.

Фигура в капюшоне наклонилась, кладя какой-то предмет у основания одного из монолитов. Когда она отступила назад, Клэр наконец-то смогла рассмотреть вещь: арфу из красного дерева с головой единорога, в которую плавно переходила колонка инструмента, и жемчужно-белые струны, мерцавшие в тусклом свете сумерек. «Единорожья арфа», – догадалась девочка.

С бешено колотившимся сердцем Клэр попыталась отползти на несколько сантиметров назад. Теперь она знала, кто прятался под этими плащами: Роялисты.

Мысли лихорадочно проносились в её голове. Терний говорил, что Роялисты собираются вместе всякий раз, когда на небе появляется голубая луна – должно быть, сегодня ночью будет как раз такая. Клэр медленно выдохнула. Как она могла это упустить! Только прошлым вечером она заметила, каким круглым было ночное светило, и поняла благодаря Тернию и Клео, что Ковало Бесцепный и Роялисты не станут сидеть без дела.

– Все в сборе? – спросила женщина.

– Я насчитал только девятнадцать, Бахрома, – произнёс грубый голос рядом с ней.

– Тогда пришло время увидеть, кто не откликнулся на призыв. Опустите свои капюшоны.

Подглядывая из-за валуна, Клэр увидела, как фигуры открыли свои лица с пугающей синхронностью. Большинство из них были пожилыми людьми, согнувшимися под тяжестью своего возраста, словно их фанатичная вера в легенды медленно высасывала из них все соки.

Оттуда, где пряталась девочка, она могла видеть говорившую женщину только со спины. Её длинные бело-золотистые волосы рассыпались по спине множеством косичек и ленточек. За ухо женщины было убрано серое перо: перо, в точности походившее на то, которым Клео записывала их историю на глазах у Клэр.

Изо рта девочки чуть не вырвался поражённый вздох. Неужели лидером Роялистов была не кто иная, как учительница Клео, знаменитая рассказчица Мира Бахрома?