Летчики

— К аэродрому приближается колонна реактивных истребителей. Ее ведет заслуженный летчик подполковник Земцов. Слава советским летчикам, блестяще овладевшим реактивной техникой!

Оркестры раскатятся торжественным маршем, но их на мгновение покроет мощный гул реактивных турбин. И голубое небо не застыдится от бесконечного множества устремленных на него взглядов. Ведь летчики без единой ошибки проведут по его простору свои стремительные машины. И, конечно, Борис Спицын будет во второй девятке, рядом с Мочаловым или капитаном Ефимковым. На мгновение он увидит внизу огромное людское море. Промелькнет под крылом правительственная трибуна и поле Тушинского аэродрома, окаймленное со всех сторон толпой. Реактивных истребителей проводят тысячи взглядов. Прикрывая ладонями глаза, будут всматриваться люди в голубую высь, и, возможно, скажет кто-нибудь: «Это те самые летчики? Из Энска? Спасибо им. Они надежно охраняют наше небо». А реактивные истребители будут уже далеко…

…Борис раскрыл глаза, потянулся, разминая усталое тело. И сразу возвратился к действительности. Ветер шумел за стеклами кабины. Небо было беззвездным, тяжелым.

И опять подумалось тревожно:

— Ну, а если не смогут нас найти? Если придется погибнуть в этих горах? Нет. Не сдамся! И Мочалов не сдастся, — яростно зашептал он, — а погибать придется, за минуту до смерти нацарапаю на плоскости самолета: «Родина! Мы, советские летчики, майор Мочалов и лейтенант Спицын, честно выполнили свой долг, как коммунисты…»

Словно обогрели его эти думы. Борис ощутил новый прилив сил. В кабине было тесно, неудобно и холодно. Он вылез из самолета и быстро заходил по земле, стараясь размять закоченевшие ноги…

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Наступил новый день. Утром летчики опять сидели у сложенных оградой камней. Стараясь развлечь больного Мочалова, Спицын наизусть читал ему стихи, какие только помнил. Случалось, что он сбивался, и тогда майор со слабой улыбкой поправлял его. Лицо у Мочалова осунулось, глаза запали. Спицын слышал тяжелое, сиплое дыхание Мочалова.

— Вам бы поспать, товарищ командир, — посоветовал лейтенант.

Ничего не отвечая, Сергей кивнул головой и закрыл глаза.

Спицын встал и медленно пошел вперед по каменистой площадке. Ветер почти стих. Свинцовые тучи поредели, вдали смутным силуэтом обозначились очертания самой высокой гряды хребта. Если бы тогда хватило горючего еще на несколько минут, они набрали бы недостававшие сотни метров высоты и свободно спланировали бы на один из ближайших от Энска аэродромов. И не было бы ни мучительного одиночества, ни холода, ни голода. Захваченный этой мыслью, Спицын не сразу понял, какое изменение внезапно произошло в природе. Облака раздвинулись, и в просвете их показалось солнце. Солнце, по которому так долго тосковали их глаза!

— Вот так штука! — воскликнул радостно Борис, подбегая к майору. — Солнце!

Мочалов раскрыл глаза и посмотрел на восток. Да, над синеватой гривой хребта светило солнце. Диск его был багрово-красным, предвещавшим перемену погоды. Мочалов протянул к нему ослабевшие руки и радостно вздохнул:

— Хо-ро-шо!

Но потом взгляд его опустился вниз. Вровень с краями площадки по-прежнему было беспросветно, плыли кудлатые облака. Скалы поднимались из этой серой кипени, как могильные памятники на кладбище. Улыбка на лице Сергея Степановича погасла.

— Мало хорошего в таком солнце, юноша, — сказал он, помолчав. — На земле небось снегопад и никакой видимости.

— Вероятно, — утратив веселость, согласился с этим предположением Борис. Вдруг он уловил на лице майора какое-то резкое движение. Губы Мочалова зашевелились, серые, воспаленные жаром глаза открылись шире, взгляд их стал тревожным и напряженным. Тяжело и медленно майор начал подниматься. Сначала оперся о землю ладонями и привстал на корточки, как спортсмен перед стартом, затем с усилием разогнулся и встал на ноги. Пошатываясь, он сделал несколько шагов к скале и стоявшим около нее истребителям. Защищая глаза от солнца, он приложил к виску ладонь.

— Неужели померещилось? — с нарастающим волнении заговорил Сергей. — Да нет же… Нет! Спицын, слушайте!

Борис сдвинул с правого уха черный кружок шлемофона и уловил в воздухе хорошо знакомый плавный гул авиационного мотора.

— Отсюда, со стороны главного хребта!

Летчики торопливо подошли к скале и устремили в лохматое небо взгляды, полные радости и смутной надежды. Глаза Мочалова видели синеватую линию главного хребта, озаренную солнечным светом. Она была такой же, как обычно, строго-холодной, безрадостной. Внезапно со стороны солнца из самой низкой тучи вынырнул тонкий остроносый самолет. Они видели, как накренился он с крыла на крыло. Вероятно, летчик пытливо рассматривал в эти секунды скалистую горную гряду.

— Спицын, ракету! — скомандовал Сергей Степанович.