Лето, когда ты была невестой

— Вот как… — задумчиво протянул принц, и в его серых глазах зажглись искры жестокого азарта, словно у напавшего на след охотника. — Не было бы, что скрывать, не спрашивала бы. Или спросила бы меня, а не слуг. Пошли-ка к нему Шейен. Пусть оденется просто, но изящно. И распустит волосы. Не нравится мне этот телохранитель… Если он не сможет устоять перед Шейен, значит, между ним и цесаревной что-то было. Они похожи…

— А если устоит?

— А если устоит — тогда тем более что-то было, и теперь его не будоражит ни одна другая женщина. Никто не посмеет трогать мои игрушки, особенно, пока я сам в них не наиграюсь!

***

В комнату Брегира постучали. Рывком открыв дверь, он увидел красивую темноволосую девушку с мягкими лучистыми глазами.

— Брегир? — бархатно промолвила она, — меня зовут Шейен, и я хочу, чтобы твой вечер не был таким одиноким.

Брегир, не меняясь в лице, хотел захлопнуть дверь, но помешала маленькая кожаная туфелька, проскользнувшая в проём. Девушка с кошачьей грацией просочилась в образовавшуюся щель и уже сама затворила за собой дверь.

— От подарков принца Таерина нельзя просто так отказаться, — произнесла она голосом густым, тёплым и сладким, словно цветочный мёд. Её ладони легонько толкнули Брегира в сторону широкой кровати, и ему пришлось отступить назад, чтобы между их лицами образовалось хоть какое-то пространство.

— Особенно, от таких дорогих, — многообещающе выдохнула она у самого его уха, прижалась к воину всем телом, обвивая его плечи руками.

Брегир поймал её ладони и отстранил девушку.

— Передай принцу Таерину мою признательность, — холодно уронил он, и хотел сделать шаг, чтобы открыть перед ней дверь, но Шейен высвободилась из его пальцев неуловимо, словно вода, и уже обволакивала его тело, не позволяя двинуться к выходу.

— Разумеется. Я всё передам. Чуть позже. — Кончики её пальцев зарылись в его волосы, невесомо и ласково провели от висков к затылку, сдёрнув кожаный ремешок. Брегир вновь перехватил тонкие запястья, уклоняясь от лёгкого ароматного дыхания.

— Поверь, у тебя никогда не было такой женщины, как я, — произнесла она, затягивая мужчину в омут своих тёмных глаз, оплетая всё тело руками так, будто их было столько же, сколько у осьминога щупалец.

— Не сомневаюсь, — мрачно согласился Брегир, сдерживая растущее внутри раздражение: отцепить её холёные пальчики от пряжки своего ремня оказалось не так-то просто.

— Ну же, воин, это так нелепо — противостоять собственным желаниям, лишать себя радости, — едва касаясь кончиком языка его кожи, Шейен провела затейливую линию от ключицы до мочки уха, — когда радость так близко, — прошептала она. — Все желают меня. Но сегодня я буду только твоей. Чего ты хочешь?

— Чтобы ты ушла.

Красавица ухмыльнулась одновременно хищно и маняще, вновь вывернувшись из рук Брегира, который удерживал её за локти.

— Сдавайся, воин, я не уйду отсюда до рассвета, — промурлыкала она, и её пальцы скользнули вниз по вырезу его рубашки, распуская стягивающий края шнур, — что бы ты ни делал! — её губы касались его груди нежно и требовательно, опускаясь всё ниже, — я залечу твои раны, — она невесомо поцеловала свежезаштопанный порез, — и заставлю забыть тебя обо всём, целиком отдавшись наслаждению, — Шейен мягко выпрямилась, встретившись с Брегиром взглядом, а её руки потянули вверх по спине край его рубахи.

Брегир вздохнул, и она по-своему расценила этот вздох, победоносно сверкнув глазами.

— Раздевайся, — тихо произнёс мужчина.

Красавица, не скрывая самодовольной улыбки, принялась освобождаться от одежды, медленно и соблазнительно. Воин отступил на шаг и терпеливо ждал, пока Шейен не обнажится полностью, не отводя от неё спокойного и холодного взгляда.

— Так я тебе больше нравлюсь? — скорее утвердительно произнесла девушка, томно переступая через упавшее на пол платье. Кончики её пальцев пробежали по щеке Брегира к волосам, но он, с едва уловимой брезгливостью уклонился от её руки, а потом вышел из комнаты. Вслед ему полетело обидное и злое ругательство, и, ударившись о захлопнувшуюся дверь, рассыпалось горстью мелких проклятий.

***

Прошло семь дней, половина срока до дня королевской свадьбы. Весь город жужжал о предстоящем торжестве, готовящемся пире и восхитительном платье, которое шили для невесты. Брегир невольно прислушивался к этим разговорам в надежде узнать, что у Сольгерд всё хорошо, но они лишь причиняли ему боль. В конце концов он просто перестал выходить на улицу днём и оставался в своей комнате до позднего вечера, предпочитая ночные, безлюдные и тихие улицы.

Вечерело. Снизу, из таверны, что располагалась под гостевыми комнатами, доносился звон кружек и взрывы хохота. В дверь комнаты Брегира постучали. Не ожидая ничего хорошего от позднего гостя, воин открыл дверь и замер: перед ним стояла Сольгерд. На ней было прежнее простое платье и плащ с глубоким капюшоном, скрывавшим лицо.

— Можно мне войти? — спросила она, подняв на него лихорадочно сверкающие изумрудные глаза.

— Что-то случилось? — Брегир не сумел скрыть нотки беспокойства в своём голосе.