Лето ночи

Могила дедушки находилась в самом начале Страстного клад-бища, слева от калитки и примерно в трех рядах от нее. Здесь покоились все О Турки и Рейли, и еще оставалось место и для родителей Майка, и для него самого, и для сестер. Именно там все они когда-нибудь обретут вечный покой.

Они положили на могилу цветы и молча помолились. Потом, когда остальные стали приводить в порядок могилу и выпа-лывать сорняки, Майк быстро прошел по рядам.

Ему не нужно было читать надписи на надгробиях, ибо многие из них были хорошо известны, хотя главным подспорьем служили крошечные флажки, которые скауты установили на могилах ветеранов в День памяти. Теперь флажки уже поблек-ли, цвета полиняли от затяжных дождей и яростного солнца, но большинство остались в целости и по-прежнему отмечали могилы солдат, а их здесь лежало много.

Могила Филлипса располагалась в противоположном конце кладбища. Надпись гласила: «Уильям Кемпбелл Филлипс. 9 августа 1888 – 3 марта 1918. Он погиб ради того, чтобы жила демократия».

Земля на могиле была странно разворочена, будто кто-то недавно здесь все раскопал, а потом в бешенстве раскидал зем-лю. Поблизости виднелось несколько концентрических окруж-ностей, примерно восемнадцати дюймов в диаметре, где разрых-ленная земля, казалось, углубляется внутрь.

Родители Майка окликнули его уже со стоянки у заднего за-бора. Он бегом кинулся к ним.

Отец Кавано был рад видеть Майка.

– Майкл, Расти совершенно неправильно произносит латинские фразы, даже когда читает их по книге, – пожаловался священник. – Угощайся, бери еще пирожное.

Аппетит еще не вернулся к Майку, но лакомство он все-таки взял.

– Мне нужна помощь, отец Кавано, – произнес он между двумя кусочками. – Ваша помощь.

– Пожалуйста, Майкл, – сказал его собеседник. – Все, что угодно.

Майк набрал в грудь побольше воздуха и начал рассказывать свою историю. Сделать это он решил еще в дни своей болезни, однако сейчас, начав говорить, сам почувствовал, как странно звучит его рассказ. Но продолжал говорить.

Когда Майк закончил, повисло молчание. Отец Кавано внимательно смотрел на него из-под насупленных бровей. На щеках у него явственно проступала щетина.

– Майкл, ты это серьезно? Не валяешь дурака, а? Майк изумленно воззрился на священника.

– Нет. Вижу, что нет. – Отец Кавано глубоко вздохнул. – Итак, ты полагаешь, что видел призрак этого солдата…

– Нет, – энергично заговорил Майк, – нет, я не думаю, что это

было привидением. Я видел, как под ним прогибалась сетка на окне. Это было… что-то из твердой плоти.

Отец Кавано кивнул, все еще не спуская внимательных глаз с Майка.

– Но это едва ли могло быть неким Уильямом Кемпбел-лом… как его?

Филлипс.

– Уильямом Кемпбеллом Филлипсом. Едва ли это мог быть он, спустя сорок два года после… то есть мы говорим либо о призраке, либо о каком-то бесплотном видении. Правильно?

Теперь пришла очередь Майка кивать.

– И что ты хочешь, чтобы я сделал, Майкл?

– Обряд экзорцизма, отец. Я читал об этом и… Священник молча покачал головой. Затем заговорил:

– Майкл, Майкл… Экзорцизм – это обряд из Средневековья, своего рода народное колдовство с целью изгнания дьявола. В те времена каждый считал, что все болезни – от насморка до самых тяжелых, таких как чума, – и несчастья насылают демоны или дьявол. Ты же не думаешь, что это… видение, которое явилось тебе во время болезни, от дьявола, не так ли?

Майк не стал уточнять, когда именно он видел призрак Солдата.

Не знаю, – честно признался он. – Я только знаю, что он приходит за Мемо, и думаю, что вы можете нам помочь. Вы пойдете со мной на Страстное кладбище?

Отец Кавано нахмурился.

– Кладбище – это святая земля, Майкл. И я не так уж много могу сделать там, кроме того, что уже сделано. Усопшие там покоятся в мире.

Но экзорцизм…

– Экзорцизм означает изгнание дьявола из тела или из места, которым он овладел, – прервал его священник. – Ты же не предполагаешь, что дух этого солдата обитает в теле твоей бабушки или в вашем доме, не так ли?

Майк заколебался. Нет, но…

– И экзорцизм используется против демонических сил, а не против призраков. Тебе известно, что мы молимся за мертвых, да, Майкл? И мы не разделяем языческих верований первобытных племен в то, что души усопших – это злые духи… и их следует избегать.

Майк снова сконфуженно покачал головой.

– Но вы все-таки сходите со мной на кладбище, отец? – Майк чувствовал, что это очень важно, хоть и сам не знал почему.

Конечно. Можем поехать прямо сейчас. Майк бросил взгляд в сторону окна. Пока они сидели в доме священника, стало уже почти темно.

– Нет, лучше завтра, отец.

Завтра я должен уехать сразу после ранней мессы, чтобы встретиться с одним своим другом-иезуитом в Пеории, – ответил священник. – И вернусь довольно поздно. А во вторник и среду мне нужно быть в соборе Святой Марии. Это дело может подождать до четверга?

Майк задумчиво пожевал губу.

– Тогда давайте поедем сейчас, – решительно сказал он. – Вы могли бы взять с собой что-нибудь?

Отец Кавано на минуту застыл на месте с ветровкой в руках. Что ты имеешь в виду?