Лето ночи

Дейл кивнул и пропустил вперед брата, взглядом приказывая тому помолчать и не заводиться. Они вывели велосипеды, Кев отправился за своим. Но поскольку Корди была без своего транспорта, то все четверо мальчишек шли пешком, ведя велосипеды сбоку. Дейл мысленно торопил их, пока не появился кто-нибудь из взрослых и, увидев в руках этой ненормальной ружье, не шуганул их домой.

Машин не было. Депо-стрит представляла собой пустынный туннель, чуть светлевший к западу. Третья и Вторая авеню просматривались до самой Хард-роуд, и машин на них тоже не было. Улицы были по-воскресному пустынны. Сквозь листву еще виднелся догоравший закат, но под вязами почти стемнело. Кукуруза, стеной встававшая с восточной стороны Депо-стрит, поднималась выше головы и казалась сплошной темно-зеленой стеной, полностью поглощавшей солнечный свет.

Майк не отозвался на их кукареканье, хотя его велосипед стоял здесь же, прислоненный к порогу. В доме зажгли свет, и ребята видели, как мистер О’Рурк в рабочем комбинезоне уселся в машину и вырулил со двора. Из-под персикового дерева они проследили, как он поехал по Первой авеню в направлении Хард-роуд.

Тихо пошептавшись, вся пятерка отправилась в курятник дожидаться Майка.

Сидя рядом с отцом Кавано в его «папа-мобиле», Майк испытывал то великолепное чувство, которое можно было бы назвать «Вот погодите, я все расскажу моему старшему брату».

Это чувство было незнакомо ему, поскольку старшим среди детей в семье был он, и никто не защищал его от школьных хулиганов, не выручал из всяких разборок – скорее это ему приходилось всегда и везде защищать младших. И как это было отлично – отдать решение проблемы в надежные руки.

Страх Майка показаться дураком в глазах отца Кавано уравновешивался – и даже больше того – страхом за Мемо, а также ужасом перед той силой, что посылала Солдата по ночам к ее окну. Когда они свернули на Шестое окружное и проехали мимо темного и пустого в воскресный вечер бара «Под черным деревом», Майк непроизвольно прикоснулся к пластмассовой бутылочке в кармане брюк.

В долине между холмами уже сгустилась тень, лес стоял черный, листва с обеих сторон дороги была непроницаемо густой и покрылась толстым слоем пыли. Майку оставалось только радоваться, что сейчас он не сидит в тайнике под дорогой. На открытом склоне холма было все-таки лучше: солнце садилось, перистые облака отливали коралловыми и розовыми оттенками. На гранитных памятниках играли теплые отблески вечернего солнца. Странных теней не было.

Отец Кавано чуть помедлил у черных ворот, когда они тихо закрылись за машиной. Он указал на позеленевшую от времени бронзовую статую Христа, стоявшую в дальнем конце кладбища.

– Видишь, Майкл, это место, где все покоятся в мире. Он охраняет покой мертвых так же, как хранит покой живых.

Майк кивнул, хоть в ту же минуту его пронзила мысль о Ду-эйне Макбрайде, который был совсем один на своей ферме, когда ему пришлось встретиться с тем кошмаром, который был ему уготован. «Но Дуэйн все-таки не был католиком, – пронеслось у него в голове, но он тут же сам себе возразил: – Это ничего не значит».

– Сюда, отец, – подсказал он священнику.

Они прошли между рядами могил. Подул легкий ветерок, зашуршали листья деревьев, росших вдоль линии забора, и затрепетали маленькие американские флажки на могилах ветеранов. Могила Уильяма Кемпбелла Филлипса пребывала в прежнем состоянии: вся земля вокруг была вскопана, будто здесь кто-то орудовал лопатой.

Отец Кавано в задумчивости потер подбородок.

– Тебя беспокоит состояние могилы, Майкл? Ну… да.

– Ничего особенного, – сказал священник. – Случается, что старые могилы оседают, и тогда нужно подсыпать землю. Видишь, тут уже проклюнулись свежие побеги: скоро все зарастет травой и недели через две от раскопок и следа не останется.

Майк прикусил ноготь.

– За могилами здесь следит Карл Ван Сайк, – тихо проговорил он.

Да?

– Могли бы вы благословить эту могилу, отец? – спросил Майк.

Отец Кавано слегка нахмурился.

– Произвести обряд экзорцизма, Майкл? – Он улыбнулся. – Боюсь, что это не так легко, мой друг. Лишь немногие из священников обладают правом производить обряд экзорцизма. Это уже полузабытый ритуал. И слава богу… В любом случае требуется особое разрешение – либо от епископа, либо от самого Папы.

Майк пожал плечами.

Ну просто благословите, – попросил он снова.

Священник вздохнул. Налетевший опять ветер теперь показался гораздо холоднее, словно предвещал бурю. Стемнело, и краски мира постепенно угасли: камни на всех могилах стали одинаково серыми, травяной ковер побледнел, линия деревьев у горизонта казалась почти черной. Даже облака утратили кораллово-розовый оттенок. В восточной стороне неба зажглась одинокая звезда.

– Думаю, наше благословение опоздало для бедного солдата, – вздохнул отец Кавано.

Майк потянулся было за бутылкой со святой водой, но увидел, что священник уже поднял правую руку, сложив пальцы для благословения в жесте, который самому Майку казался наиболее могущественным из всех жестов в мире.»

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, – произнес отец Кавано. – Аминь.