Лето ночи

Уже совсем стемнело. Автомобиль казался темной тенью у черной ограды кладбища. Слабый ветер шуршал листьями деревьев и колосьями, а Майку чудилось, что эти звуки издают твари, ползущие по траве позади него, роющие туннель под землей, по которой они шли.

Он пытался поторопить отца Кавано и с трудом подавлял в себе отвращение, поднимающееся при каждом прикосновении к телу священника. Майк воображал, как черно-коричневые черви, кишащие под кожей его спутника, переползают на него, но не мог оставить отца Кавано в одиночестве. Тот еле переставлял ноги.

Они достигли ворот, машина стояла рядом. Мальчик подтолкнул отца Кавано к сиденью водителя, быстро обежал кругом машины, уселся сам и, перегнувшись, захлопнул дверцы с обеих сторон. Отец Кавано оставил ключ зажигания в машине, и Майк повернул его. Двигатель заработал, Майк тут же включил фары, осветив ближайшие могильные камни и купы деревьев. Высокое распятие в дальней стороне кладбища осталось в тени.

Священник что-то пробормотал.

Что? – переспросил Майк, прерывисто дыша.

Эти темные тени вправду ползут по кладбищу или ему только кажется? Трудно было сказать.

– Ты… Тебе придется… самому вести машину, – выдохнул отец Кавано и обмяк на сиденье, навалившись на Майка.

Мальчик досчитал до трех, распахнул дверцу, стремглав обежал машину и шмыгнул на сиденье водителя, отодвинув тело стонущего священника. Он быстро захлопнул за собой дверцу. Что-то действительно двигалось вдоль стены сторожки.

Майку доводилось несколько раз вести отцовскую машину, да и отец Кавано несколько раз позволял ему садиться за руль «папа-мобиля», когда они отправлялись с пасторскими визитами. Майк едва мог разглядеть дорогу поверх высокого приборного щитка и капота «линкольна», но ноги твердо стояли на педалях. Слава богу, в машине была установлена автоматическая коробка передач.

Майк снова включил зажигание, дал задний ход и выехал на Шестое окружное шоссе, чуть не скатившись в противоположную канаву, быстро остановился и… нечаянно заглушил мотор. Но машина довольно легко завелась снова.

«Тени среди могильных плит… Они ползут к ограде!»

Майк газанул, позади машины струя гравия хлестнула футов на тридцать, когда он преодолевал крутой подъем холма, затем на высокой скорости машина миновала пещеру, бар «Под черным деревом», черную стену леса. Майк чуть было не проехал поворот на Джубили-Колледж-роуд и снизил обороты, заметив, что мчится уже мимо водонапорной башни со скоростью семьдесят восемь миль в час.

Он почти полз по темным улицам городка, уверенный, что сейчас Барни или кто-нибудь еще увидит и остановит его, и почти желая этого. Отец Кавано молча полулежал на сиденье, сотрясаясь от дрожи.

Майк выключил мотор и чуть не разрыдался от облегчения, когда остановился у круга света рядом с домом священника. Выйдя из машины, он помог выбраться отцу Кавано.

Священник был смертельно бледен, его трясло как в лихорадке, глаза закатились под трепещущими веками. Отметины на груди и щеках походили на шрамы от стригущего лишая. В свете фонаря они казались багровыми.

Майк забарабанил в дверь, молясь, чтобы миссис Маккаф-ферти, экономка отца Кавано, не ушла домой. На крыльце вспыхнул свет, и невысокая женщина выступила вперед. Ее лицо раскраснелось, видимо, от жара плиты – на ней все еще был передник.

– Боже милостивый, – всплеснула она руками. – Ради бога, что?…

Она бросила на Майка вопросительно-укоризненный взгляд, как будто мальчик был виновен в несчастье со священником.

– Он заболел, – все, что смог сказать Майк.

Миссис Маккафферти бросила еще один взгляд на отца Кавано, кивнула и помогла Майку втащить того по лестнице и довести до спальни. Майку показалось странным, что леди помогает священнику раздеться, но потом он сообразил, что миссис Маккафферти относится к отцу Кавано как к сыну.

Когда наконец священник был уложен в постель и укрыт чистыми простынями, он продолжал стонать, лицо покрывал пот. Миссис Маккафферти уже успела измерить ему температуру и протереть его лицо влажным полотенцем.

Что это за следы? – спросила она, чуть не касаясь пальцем багровых окружностей.

Майк только пожал плечами, не решаясь заговорить. Когда она вышла из комнаты, он тут же метнулся к зеркалу и распахнул на груди рубашку, чтобы увериться, что на нем нет таких же следов.

«Они зарывались прямо в тело отца Кавано!»

Возбуждение, вызванное притоком адреналина, угасло, и теперь Майк ощущал только тошноту и сильное головокружение.

– Я позвоню доктору, – объявила, входя в комнату, миссис Маккафферти. – Но не этому Вискесу, а доктору Стеффни.

Майк кивнул. Доктор Стеффни не практиковал в Элм-Хей-вене: он работал в качестве хирурга-ортопеда в больнице Святого Франциска в Пеории. Но он был католиком. Майк видел его несколько раз в год во время мессы, а миссис Маккафферти, конечно, не собиралась доверять своего господина доктору-протестанту.

– Ты останешься здесь, – приказным тоном сказала она, – и расскажешь доктору, что именно произошло.

«Черви вгрызались прямо в тело…»