Лето придёт во сне. Запад

Остаток ночи мы провели, почти не разговаривая друг с другом. Белёсый вернулся на свою боковую полку и, отвернувшись от нас, застыл: не то уснул, не то просто лежал без движения. Яринка и Ян тоже легли, прижавшись друг к другу. Яринка что-то шептала любимому на ухо – наверное, утешала, но судя по его похоронному лицу, не очень успешно. Мы с Дэном какое-то время сидели рядышком, глядя в темноту за окном, смутно надеясь увидеть хоть один промелькнувший в ней живой огонёк, говорящий о том, что и здесь живут люди. Но огней не было.

Я почти задремала под стук колёс, когда почувствовала рядом движение и, открыв глаза, увидела, как Дэн осторожно поднимается. Сначала не обеспокоилась, подумав, что ему просто нужно в туалет, но потом вспомнила выражение его лица, каким оно стало после звонка Бурхаева, и поспешила следом. У меня не было мыслей, что Дэн может натворить каких-нибудь глупостей или причинить себе вред: просто не хотелось оставлять любимого человека одного в таком состоянии.

Дэн обнаружился в полутёмном тамбуре, уже очистившемся от оставленного вахтовиками дыма – стоял, прижавшись лбом к трясущемуся стеклу наружных дверей. Не обернулся на мои шаги. Я подумала было, что парень плачет, но потом увидела его глаза, сухие и неподвижные, уставившиеся в какую-то одну, только ему видимую точку.

– Денис? Ну ты чего так… Мы же не знаем, что там на самом деле случилось. Может, всё не так страшно. Может, Бурхаев вообще врёт! Вдруг он так заманивает нас в ловушку или хочет заставить вернуться назад! Приедем в Благовещенск, будем думать, как выйти на связь с Михаилом Юрьевичем: там же люди работают, значит, есть возможность звонить по телефону…

Я говорила ещё какие-то глупости, строила предположения, одно радужнее другого, лишь бы не дать безнадёжности снова повиснуть в воздухе вязкой тишиной. Но Дэн оборвал мой словесный поток одной еле слышной фразой:

– Всё было зря…

И такая тоска прозвучала в его голосе, что я, задохнувшись от жалости, шагнула к нему, обняла со спины, прижалась лицом к рубашке, к выпирающим под неё острым лопаткам. Молча, уже понимая, что утешения здесь не помогут. Вагон потряхивало, тусклая лампа под потолком чуть заметно мигала в такт этой тряске, пустой поезд летел сквозь глухую ночь, и я вдруг подумала, что мы с Дэном наконец-то остались одни, обрели уединение, которого нам так не хватало вчера. А сегодня оно оказалось уже не нужным…

Но, как выяснилось мигом позже, Дэн так не думал. Неожиданно он развернулся, стряхивая с себя мои руки, но тут же обнимая за плечи, с силой прижался губами к губам. Шею прострелила боль – так резко голова запрокинулась назад – но Дэн шагнул ещё ближе, вжимая меня спиной в холодную стену тамбура. Я попыталась отодвинуться, потому что больно теперь стало и пояснице, в которую впился дверной поручень, но была перехвачена за талию и приподнята над полом. Дыхание сбилось, зубы Дэна прикусили мою губу…

Неожиданно всё: и непроглядная чернота за окнами, и случившаяся в далёкой Москве беда, и полная неизвестность впереди – отошло на задний план. Больше не ощущался дискомфорт от неудобного положения тела, даже боль стала чужой и далёкой, а ей на смену пришло будоражащее своей новизной чувство, похожее на жажду. Только вместо воды мне был нужен Дэн. Его губы, продолжавшие впиваться в мои, его руки, обнимавшие меня так крепко, что было трудно дышать (а хотелось ещё крепче!) его худое, но удивительно сильное тело, напрягшееся под одеждой до состояния натянутой тетивы…

Я подняла руки, обхватила голову парня, резко притягивая плотнее к себе, и наши зубы ударились друг о друга с отчётливым лязгом, который в другой ситуации мог бы показаться смешным. Дэн отпустил мою талию и подхватил под бёдра, так, чтобы я могла обнять его ногами. Затрещало, задираясь, нелепое мешковатое платье, и я нетерпеливо заёрзала, чувствуя, как пальцы Дэна впиваются в тело волнующе близко от оголившейся кожи. Он, правильно расценив мои движения, одной рукой резко дёрнул подол вверх, отчего я коротко застонала и непроизвольно выгнула спину…

А в следующий момент всё кончилось.

Дэн осторожно разжал руки, несколько секунд ещё обнимал меня, убеждаясь, что я твёрдо встала на ноги, потом заботливо поправил сбившееся платье, пригладил мою растрепавшуюся чёлку и шепнул:

– Извини.

Я моргала глазами, не в силах выровнять дыхание и унять возбуждённую дрожь в ногах. Извини? Он сказал – извини?!

– Денис… что ты… почему?!

Он неправильно понял меня и начал оправдываться:

– Я не знаю, что на меня нашло! Ты была так близко, и всё, что случилось сегодня… я, наверно хотел забыться… потерял голову.

Я еле сдержалась, чтобы не толкнуть его ладонями в грудь. Мне тоже нужно забыться! Так нужно, как не было ещё никогда в жизни!

– И хорошо, Дэн! И давай…

Я снова прильнула к нему, потянулась за поцелуем, но неожиданная магия уже покинула это место, и мои губы встретили только пустоту.

– Дайка, я очень люблю и хочу тебя, – сказал Дэн, отодвигаясь, – но не здесь и не так.

– А где?!