Лето придёт во сне. Запад

Я постаралась вспомнить наше знакомство с Михаилом Юрьевичем, первый разговор через видеосвязь в кабинете Агафьи. Не помню точно, кем он тогда мне представился, но, кажется, заместителем директора одного из московских заводов и бизнесменом по совместительству? Так это была не «легенда», и мой экс-жених действительно тот, за кого себя выдавал? Как же ему удавалось совмещать всё это с подпольной деятельностью?

– Михаила Юрьевича отец знает в лицо – зачем-то признался Ян и совсем повесил голову. Снова воцарилось похоронное молчание, которое на этот раз нарушил Белёсый, за что я в кои-то веки была ему благодарна.

– Бабуль, – деловито сказал он, подходя к Дульсинее Тарасовне и присаживаясь на соседнее кресло, – Мы вам, конечно, очень соболезнуем, всё такое… Но вы ведь здесь оказались не затем, чтобы наши соболезнования выслушать? И, кстати… а как вы здесь оказались? Да ещё раньше нас!

– Много будешь знать – скоро состаришься. Раньше меня, – огрызнулась мать Михаила Юрьевича, но, подумав, всё же снизошла до ответа. – Прилетела я. Есть у нас способность летать в экстренных случаях.

Белёсый уважительно поднял бесцветные брови. Я посмотрела на Дэна и по его растерянному взгляду поняла: он тоже не был в курсе, как далеко, а точнее, высоко простираются возможности Летних. Свои пилоты – это по-настоящему круто. Хотя, скорее всего, тут кому-то просто хорошо дали на лапу.

Яринка решительно взяла Яна за руку и потянула за собой. Они прошли к ряду кресел и уселись напротив Дульсинеи Тарасовны. Чуть помедлив, мы с Дэном последовали их примеру. И моя подруга, чьей прямой натуре претила любая недосказанность, спросила без обиняков:

– Бабушка, что нам делать дальше?

Уголок рта Дульсинеи Тарасовны дрогнул, она подняла на нас потухшие глаза, и я вдруг поняла, сколько душевных сил тратит эта старая женщина на то, чтобы продолжать дело сына, зная, что, скорее всего, его самого скоро не станет.

– Что делать? – удивлённо переспросила она, словно ждала чего угодно, только не такого вопроса. – Что должны, то и делать. Вы зачем сюда ехали?

Все почему-то посмотрели на меня. Пришлось ответить:

– Чтобы найти беглецов и уговорить их присоединиться к нам. Но разве теперь… когда случилось такое… это всё ещё нужно?

– Теперь это ещё нужнее, – веско сказала мать Михаила Юрьевича. – Теперь это просто необходимо, девочка. Именно поэтому даже я подняла дряхлую задницу и притащила её сюда, а в моём возрасте это уже не так легко и весело, как в твоём, хе-хе…

– А если бы ничего не случилось в Москве, нас здесь встречали бы не вы? – спросил Дэн, и старуха ответила:

– Если бы ничего не случилось в Москве, вас бы здесь, скорее всего, никто не встречал. Вас бы проинструктировали заранее, по телефону, и шагали бы вы сами куда нужно, как миленькие. Но Мишка позвонить уже не мог, поэтому пришлось мне поторопиться, чтобы перехватить вас.

Яринка, так и не получившая ясного ответа на свой вопрос, повторила его уже раздражённо:

– Так что нам дальше-то делать?

– А дальше мы пойдём, милая, – и, подтверждая свои слова, Дульсинея Тарасовна тяжело поднялась на ноги. – Пойдём к человеку, который сможет отвести нас куда следует.

– Вы с нами пойдёте? – изумился Белёсый, глядя на грузноватую медлительную фигуру.

– Боишься не угнаться, голубь? – старуха одарила его ехидной улыбкой. – А ты не боись, идти недалеко.

Не дожидаясь нас, она заковыляла к двери, но не к той, через которую мы попали сюда, а к противоположной, выходящей в город.

– Постойте! – забеспокоился Дэн. – Разве здесь можно вот так разгуливать?

– Зачем это нам разгуливать, ноги топтать? – старуха не оглянулась. – Мы поедем, как белые люди.

– Как это – поедем? – обеспокоился на этот раз Белёсый, но послушно зашагал за ней. – На чём поедем? А если нас увидят?

– Некому видеть. И уже давно.

Что Дульсинея Тарасовна имела в виду, стало ясно позже, а пока, едва только мы ступили за дверь здания вокзала, всех отвлекло другое диво.

На маленькой и совершенно пустой привокзальной площади стояла телега, запряжённая низкорослой рыжей лошадкой. Настоящая деревянная телега и настоящая живая лошадка, словно ожившая иллюстрация из детской книжки про былые времена. Дождь, к этому моменту заметно ослабевший, барабанил по широкой лошадиной спине, на что животное не обращало ни малейшего внимания: лишь слегка прядало ушами, стряхивая с них воду. На телеге примостилась укутанная в чёрный дождевик сгорбленная фигура, также не подававшая признаков жизни.

– Ох ты ж ёб! – восхитился Белёсый, а Яринка при виде лошадки радостно взвизгнула.

Человек на телеге встрепенулся и поднял голову нам навстречу, позволив увидеть своё лицо. Древний седобородый старик, на крючкообразном носу которого косо сидели явно женские очки в тонкой оправе, подслеповато прищурился нам навстречу.

– Заводи мотор, Веня! – распорядилась Дульсинея Тарасовна, приближаясь к телеге. – Вот и наша золотая молодёжь!

Но старик не обратил на неё внимания: он смотрел на меня. Смотрел – и его подбородок начинал дрожать тем сильнее, чем ближе я подходила.