— На словах все «браво» да «здорово», а науку делами двигать надобно! — внезапно с какой-то грустью сказал Ломоносов и после некоторого молчания добавил: — Намедни мною замечено, что электричество может возникать в ясный день без грому и молнии. На моих глазах нитка от железного прута отходила и за рукой гонялась.
— Подобное и мною замечено, — обрадовался Рихман. — Но предположение твое о разном цвете огней, извлекаемых от громовой машины, несостоятельно. Всегда искра токмо голубая бывает. Других не наблюдал я доселе.
— А надобно и лично мне сие проверить!
Рихман поглядел в окно и заметил, что небо заволакивается тучами.
— Смотри, Михайло Васильевич! По-моему, быть грозе.
— Беспременно будет! — подтвердил Ломоносов. — Давай заканчивать прожект «Слова» и поспешим восвояси. Сегодня надобно все наблюдения проверить!
Когда еще более стемнело, Ломоносов и Рихман прекратили свои занятия и поспешили по домам, чтобы каждый у себя за «громовыми машинами» мог наблюдать начало грозы.
Поздно вечером того же дня необычайно взволнованный Михайло Васильевич писал письмо президенту Академии Шувалову: