Лев Толстой о величии души человеческой. Путь Огня

А только тот, что человек может и должен знать, что благо его жизни не в достижении стоящей перед ним цели, а в движении для цели высшей, недоступной ему. [32]

Лучше верить в самое отдалённое и невозможное добро, чем верить в то, что хотя бы самое малое зло свойственно людям. [33]

Человек, стоящий на низшей ступени, подвигаясь к совершенству, живёт нравственнее, лучше, более исполняет учение, чем человек, стоящий на гораздо более высокой ступени нравственности, но не подвигающийся к совершенству. [34]

Для того, чтобы делать добрые дела, быть радостным, надо не вспоминать свои дела, считая их добрыми, а, напротив, не переставая видеть перед собой высший идеал свой – совершенство, и все совершённые дела считать ничтожными, а важным и доставляющим радость считать только всё дальнейшее движение на пути к идеалу – совершенству. [35]

Для исповедующего христианское учение достижение всякой ступени совершенства вызывает потребность вступления на высшую ступень, с которой открывается ещё высшая, и так без конца. Разумный человек всегда чувствует себя несовершенным, не видя позади себя пути, который он прошёл, а видя всегда впереди себя тот путь, по которому ещё надо идти и который он не прошёл ещё.

Беда, если он удовольствуется тем положением, в котором находится. Он не только остановится, но пойдёт назад. [36]

В том, что в жизни своей не соответствуешь тому идеалу, который ставишь себе, нет ничего дурного и потому мучительного; дурно то, когда, оглянувшись назад, не видишь ни малейшего приближения к идеалу, когда перестаёшь примеривать свою жизнь к идеалу. Когда идеал самый становится неподвижным, а не отдаляется ещё и ещё по мере приближения к нему, представляя новые и новые черты. Вот этого бойтесь… [37]

Не унывайте о том, что жизнь наша не такая, какою бы вы желали её видеть. Это участь всех тех, кто стремится к христианскому совершенству. Страшно не то, чтобы не достигнуть того, чего для себя, для своей души хочешь, а страшно то, чтобы, не достигнув этого, перестать хотеть этого. [38]

Если человек говорит: не стоит бороться с грехами, потому что сколько ни бейся с ними, никогда не будешь совсем чист от них, – то он говорит то же, что сказал бы человек про пищу: не стоит меня кормить, всё равно опять буду голоден. С грехами надо бороться не для того, чтобы совсем освободиться от них, а для того, что только в этой борьбе жизнь человеческая. [39]

Не было бы грехов, не было жизни. Не было бы освобождения от грехов, тоже не было бы жизни. [40]

Говорят, существующее разумно; напротив, всё, что есть, всегда неразумно. Разумно только то, чего нет, что рассудители называют фантазией. Если бы то, что есть, было бы разумно, не было бы жизни; и точно так же её не было бы, если бы не было разумно то, чего нет (т. е. идеала).

Жизнь есть только вечное движение от неразумного к разумному. (…)

…Если есть жизнь, то есть дело жизни, которое должно быть сделано. И живущие делают это дело. И если в мире есть дело, которое нужно сделать, то, очевидно, мир несовершенен, а есть представление и возможность его большего совершенства. [41]

Ошибка ужасная представлять себе мир сотворённым. Мир не сотворён, а он творится. И жизнь есть ничто иное, как творение. И мы, люди, орудия творчества. Мы творим мир по воле Бога. [42]

Препятствиями растём. Польза страданий. Зла нет

– 1 –

Плохо, что камень крепок, когда хочешь рубить его, а если нужен камень, чтоб точить на нём, – тогда чем он жёстче и крепче, тем лучше. Так и с тем, что мы называем горестями. [1]

…Спорил сам с собой. Слабый, дрянной, телесный, эгоистический человек говорит: всё скверно, а духовный говорит: врёшь, прекрасно. То, что ты называешь скверным, это то самое точило, без которого затупилось, заржавило бы самое дорогое, что есть во мне. [2]

Бедствия – это оселок для человеческой жизни. Только страданием можно наточить душу. [3]

Если у тебя есть враг, отравляющий твою жизнь, надо ли тебе желать избавиться от него? Нет. Если ты сумеешь воспользоваться своим врагом так, чтобы выучиться на нём: прощать, любить врагов, то то, что приобретаешь этим, гораздо больше благо, чем то, которое ты бы имел, избавившись от врага. И не только больше; но то было благо временное, а это – вечное, не для одной только этой жизни. [4]

Наши враги могут для нас быть полезнее наших друзей, ибо друзья часто прощают нам наши слабости, тогда как враги обыкновенно отмечают их и привлекают к ним наше внимание.

Не пренебрегай суждениями врагов. [5]