Лев Толстой о величии души человеческой. Путь Огня

Всё то самое тяжёлое, что случается с нами, (…) всё это, как ни странно сказать, благо, «иго моё благо», если только мы поставим главным делом жизни приближение к Нему, к высшему совершенству. [40]

…Для христианина не может быть нехорошо от внешних причин. И (…) поэтому всякое страдание, горе, неудовольствие есть только указание на своё несовершенство, на свои ошибки, заблуждения. Как в области физической, если сел на гвоздь или обжёг руку (…), то надо встать с гвоздя, принять руку (…), а не осуждать гвоздь, огонь (…), так и во всяком нравственном страдании надо никак не сердиться на причину этого страдания вне себя, на людей, а только самому встать с гвоздя, отстраниться от огня (…), и в нравственных страданиях средство избавления всегда ещё ближе и доступнее, чем в материальных. Главное, надо признать себя виноватым и тогда искать. И сейчас найдёшь. И как легко и хорошо сделается. [41]

Не скучайте тем, что внешние условия вашей жизни не соответствуют вашим внутренним требованиям. Я думаю, что нет тех внешних условий, которые не могли бы быть освещены внутренним духовным светом. Думаю даже, что эти внешние условия чем невыгоднее, тем больше могут содействовать разгоранию внутреннего света. [42]

…Условия [жизни] становятся мучительно тяжелы, когда мы думаем, что это такие условия, которые могут быть изменены, заменены более лёгкими. Это заблуждение. Условия эти не только облегчаются, но перестают быть мучительны, только когда мы смотрим на них не как на что-то, что может быть изменено, а как на материал, над которым мы призваны работать, т. е. на ту форму жизни, в которой, как и во всякой другой, у нас есть одно дело – проявлять живущий в нас дух божий и соединяться им посредством любви со всем окружающим нас. [43]

Верю, что всё к лучшему, всё благо, что чем тяжелее материальные условия: болезнь, страдания, приближение к смерти, к переходу в другое существование, тем выше поднимается сознание своего духовного существа. Как коромысло весов: чем ниже опускается один конец, тем выше поднимается другой. [44]

Истинное благо наше в сознании, а страдания помогают вызыванию сознания своей божественной природы. [45]

В болезнях, слабости, страданиях есть много хорошего, чего не знают здоровые, и от многого спасают болезни. Цените их. [46]

Тяжёлыми нельзя признать никакие условия, потому что тяжесть проистекает не из внешних условий, а из своего отношения к ним. [47]

…У человека есть разум, который он может употреблять на усиление внутренней жизни, при котором является большое равнодушие к [внешним] условиям, или, напротив, направить его на создание наибольшей чувствительности к этим условиям. Это всё зависит от того, кто воспринимает эти условия. (…)

(…)

(…) Чем более люди чутки к (…) условиям, тем больше это их мучает. [48]

Сейчас в дурном духе: всё нехорошо, всё мучает, всё не так, как бы мне хотелось. И вот вспоминаю, что жизнь моя только в том, чтобы освобождаться от того, что скрывает мне меня, и тотчас же всё перестанавливается. Всё, что мучало, представляется пустяками, не стоящими внимания, то же, в чём жизнь и что даёт её радости, сейчас передо мной. Только бери. И вместо досады спокойное обращение на себя, и то, что мучило, становится материалом переработки. А переработка эта всегда возможна и всегда даёт лучшую радость жизни. [49]

Да, «всё в табе и всё сейчас», как говорил Сютаев (Василий Кириллович Сютаев (1819–1908) – крестьянин, религиозный мыслитель. Был знаком с Толстым.), и всё вне времени. Так что же может случиться с тем, что во мне и что вне времени, кроме блага. [50]

Как всё трудно, когда полагаешь все беды вне себя, и как всё легко, когда поймёшь, что всё в тебе. [51]

…Все трудности жизни, как то: недовольство окружающим, одиночество, даже телесные страдания – всё разрешается одним: перенесением интереса, центра тяжести своей жизни из жизни телесной (…) в жизнь духовную… [52]

Со всех сторон кажется, что стоят неразрешимые дилеммы: и так нехорошо, и так дурно. И стоит только перенести вопрос из области внешней в область внутреннюю, в свою жизнь: понять, что это только поприще для моего внутреннего совершенствования, что это экзамен, мерка моего нравственного развития, опыт, насколько я могу и хочу делать дело Божие, увеличение любви – и всё разрешается так легко, просто и радостно. [53]

Не только думаю, но твёрдо верю, что, что бы ни случилось с нами, всё зависит от того, как мы к этому относимся, и все страдания (…) легко могут быть обращены во благо, если принимаются без жалости к себе… [54]

Все внешние бедствия, которые могут постигнуть человека, понявшего то, что зло для него может быть только в его поступках, ничто в сравнении с благом того спокойствия и свободы, которое он испытывает, зная то, что нет для него другого зла, кроме того, которое в нём самом. [55]

Человек, живущий духовной жизнью, не может быть лишён блага, потому что благо это в нём самом. [56]