Лев зимой

ГЕНРИ. Ты поедешь в Рим, если я повелю. Ты выйдешь за меня, если я повелю. Мальчики будут

свободны, если я повелю. Условия могу ставить только я один. Но трудность заключается в том, понимаешь, загвоздка в том. что ты права. (Устало опускается в кресло). Невероятно, но у меня есть дети, которые могут убить других моих детей. Каждый раз, когда я читал «Медею», я говорил себе: «Нет, это абсурд. Рыба поедает свое потомство, то же делают лисы, но не мы». Однако она это сделала. Думаю, она сошла с ума, а ты? Да, она должна была быть безумной. (Встает).

ЭЛИС. Генри, ты идешь вниз?

ГЕНРИ. Вниз? Да.

ЭЛИС. Выпустить их или посалить?

ГЕНРИ. Ты могла бы сказать своему ребенку: «Ты последний раз видел восход солнца»?

ЭЛИС. Ты можешь это сделать?

ГЕНРИ. Я был бы великим злодеем, верно?

ЭЛИС. Я должна знать! Можешь?

ГЕНРИ. Я должен мочь, не так ли?

Свет слабеет и переходит в полное затемнение.

Картина третья

Винный погреб. Сразу же. Днища огромных бочек вдоль стены и много высоких канделябров, в некоторых из них горят свечи. Имеется так же колонна с большим цоколем. При свете мы видим ДЖОНА у бочки с вином, пытающегося вставить в нее кран вместо затычки. РИЧАРД стоит рядом с ним, держа в руках две кружки. ДЖЕФФРИ слоняется взад-вперед по погребу.

ДЖОН. Вся штука в том, чтобы не пролить вино. Когда ты закрываешь эту дырку в бочке. (Он ловко это делает). Вуаля! У меня был учитель — латинист и алкоголик — кружку?

РИЧАРД протягивает ему кружку.

Он научил меня всему, что знал.

ДЖЕФФРИ. А знал он всего ничего.

ДЖОН. Я, пожалуй, напьюсь.

ДЖЕФФРИ. На твоем месте я бы беспокоился.

ДЖОН. Вы знаете меня — кружку. (Нацеживает РИЧАРДУ полную, берет у него пустую.) Я очень переживаю, когда что-нибудь не так.

ДЖЕФФРИ. Ты не знаешь, что теперь будет?

ДЖОН

(поднявшись). Нет, и ты тоже не знаешь. Ты и твой великий ум. «Я есмь все то, что осталось. Иди сюда, папочка, я здесь». Вот здесь ты и есть.

РИЧАРД. Это не надолго.

ДЖЕФФРИ. Ты думаешь, мы выберемся наверх?

РИЧАРД. Нет, я думаю, что мы попадем вниз — в крепости есть темницы. На глубине тридцати саженей. Вот там бы я нас и держал.

ДЖЕФФРИ. А если бы я был на месте отца, я вообще не стал бы держать всех троих. Ведь ты никого не берешь в плен, никого. И тому есть веская причина. Двери темниц открываются в обе стороны, а на крышках гробов нет петель.

ДЖОН. Я знаю тебя. Ты хочешь напугать меня.

ДЖЕФФРИ. Джон, меня совершенно не интересует, сухие или мокрые у тебя штаны. Я думаю, что именно я могу умереть, и меня бросает в жар от этой мысли.

ДЖОН. Но у нас есть друзья.

ДЖЕФФРИ. Назови хоть одного.

ДЖОН. Но кто-то ведь должен спасти нас.

ДЖЕФФРИ. Не знаю кто, как и почему.

РИЧАРД. Он не услышит моей мольбы. От меня Генри не получит никакого удовольствия.

ДЖЕФФРИ. Ты, храбрящийся глупец, неужели имеет значение, как кому падать.

РИЧАРД. Имеет, если ничего иного нет, кроме падения.

ДЖОН. Неужели нельзя бежать, спрятаться?

РИЧАРД. Только в бочке с вином.

Слышен стук отодвигаемого засова.

ДЖОН(в испуге). Джефф, посмотри!

Входит ЭЛИНОР с большим подносом, накрытым крышкой. Подобно ГЕНРИ, она не спала.

ЭЛИНОР. Мой корабль отплывает в одиннадцать часов пришла проститься. (Подходит к подножью большой колонны).

ДЖЕФФРИ. Генри знает, что ты здесь?

ЭЛИНОР. У королевы еще остались некоторые привилегии. Я принесла вам завтрак.

ДЖОН

(наливает вино). Я не голоден!

ДЖЕФФРИ. Что он задумал?

РИЧАРД. Он хочет держать нас здесь?

ЭЛИНОР. Прежде всего подкрепитесь.

РИЧАРД. Ради всего святого, мама.

ЭЛИНОР. Ешь.

Ставит поднос на основание колонны, слышен металлический звон. РИЧАРД бросает на нее взгляд, подходит к подносу и сбрасывает крышку. На подносе несколько кинжалов и коротких мечей.

ДЖЕФФРИ(беря меч). Неплохо, Элинор.

РИЧАРД(верен себе, спокоен, уверен). Что из себя представляет внешняя охрана, сколько их там?

ЭЛИНОР. Один тюремщик.

РИЧАРД. А во дворе и у ворот?