Левая рука тьмы

Невероятно, чтобы такой человек, великий ученый, с мировым именем столько времени посвятил лечению Джорджа, который был никем. Но, надо признать, случай Джорджа очень интересен с научной точки зрения.

— Сегодня последний заход, — между тем говорил Хабер.

Он регулировал что-то, похожее на компьютер у изголовья кушетки.

— Последний контролируемый сон и, я уверен, проблема будет решена. Ваша игра, Джордж!

И снова, как когда-то, ее покоробило, что Хабер называет пациента просто по имени. Точно ее муж — дрессированная собака.

— Не обращай внимания, — утешал ее Джордж. — Он мог бы не называть меня вообще никак, но ему нужно время от времени напоминать себе, что в комнате кроме него самого есть еще кто-то.

— Я готов, — сказал Джордж. Он сел на кушетку, улыбнулся жене и запрокинул голову.

Хабер тотчас начал прилаживать между его густыми волосами какие-то штуки.

Хитзер вспомнила, как сама подвергалась тому же во время снятия отпечатков мозга — обычная процедура, которой подвергаются все граждане. Но все же смотреть на то, как это делают с ее мужем, было неприятно. Электроды — это словно маленькие пиявки, которые будут высасывать мысли Джорджа и переносить их на бумагу.

На лице Джорджа застыло выражение сосредоточенности. О чем он думал?

Неожиданно Хабер положил руку на горло Джорджа, как будто хотел задушить его. Другой рукой он включил запись. Послышался его собственный голос, произносящий гипнотическое заклинание:

— Вы входите в состояние гипноза…

Через несколько секунд Хабер остановил запись и проверил: Джордж был под гипнозом.

— Хорошо, — сказал Хабер.

Как поднявшийся на задние лапы гризли, он стоял между ней и пассивной фигурой, распростертой на кушетке.

— Слушайте внимательно, Джордж, и запоминайте. Вы глубоко загипнотизированы и точно выполните все мои указания. Сейчас вы уснете и увидите сон. Это будет эффективный сон. Во сне вы увидите себя совершенно нормальным, таким же, как все остальные. Вам будет сниться, что когда-то вы обладали способностью к эффективным снам, но теперь это неправда. Отныне ваши сны станут самыми обычными, значительными только для вас, не имеющими никакой власти над реальностью. Все это вам приснится. Эффективность вашего сна проявится в том, что больше у вас не будет эффективных снов. Сон будет приятный. И вы проснетесь здоровым и отдохнувшим. После этого у вас никогда больше не будет эффективных снов. Теперь ложитесь поудобнее. Вы засыпаете. Антверп!

Когда он произнес последнее слово, губы Джорджа дрогнули, и он сказал что-то слабым далеким голосом говорящего во сне.

Хитзер не слышала, что он сказал, но сразу вспомнила прошлую ночь. Она уже засыпала, прижавшись к нему, когда он сказал что-то вслух. Кажется, «Эрперекхне». Что? — спросила она, но он ничего не ответил, уснул, вот как сейчас.

Сердце ее сжалось, когда она посмотрела на него, такого уязвимого, спящего с раскинутыми в стороны руками.

Хабер встал, нажал белую кнопку на машине, в изголовье кушетки: туда отходили некоторые провода электродов, а другие — к ЗЭГ, который она узнала. Эта штука в стене, должно быть, и есть усилитель.

Хабер подошел к ней, сидящей в глубоком кожаном кресле. Она уже забыла, как выглядит настоящая кожа. Так же, как виникожа, но более приятна на ощупь. Она испугалась. Она не понимала, что происходит. Она искоса посмотрела на стоящего перед ней большого человека, на медведя-шамана, на бога.

— Это кульминация, миссис Орр, — говорил он приглушенным голосом. — Кульминация серии внушительных снов. Мы готовились к этому сеансу, к этому сну несколько недель. Я рад, что вы пришли. Ваше присутствие помогает ему чувствовать себя в безопасности. Он знает, что в вашем присутствии я не стану проделывать ничего сомнительного. Верно? Я абсолютно уверен в успехе. Привычка к снотворному совершенно пройдет, как только прекратится страх перед снами. Сейчас он будет видеть сны, мне нужно следить за ЗЭГ.

Быстрый и массивный, он пересек комнату. Она сидела неподвижно, глядя на спокойное лицо Джорджа, с которого сошло напряжение, вообще всякое выражение. Он выглядел, как мертвец.

Доктор Хабер занялся своей машиной, что-то регулировал, переключал, наблюдал. На Джорджа он не смотрел.

— Вот, — негромко сказал он.

Она подумала, что он сказал это не ей. Он сам был своей собственной аудиторией.

— Вот оно! Теперь короткий перерыв, вторая стадия сна — перед сновидениями.

Он что-то делал с оборудованием на стене.

— Это будет маленькой проверкой.

Он снова подошел к Хитзер. Она предпочла бы, чтобы он вовсе не обращал на нее внимания. Только пусть не делает вид, что разговаривает с ней.

Казалось, он не знает, что такое молчание.