Лгунья

— О чем думаешь? – спросил дядя Ксавье. Но в этот момент включили праздничные огни, и мир сузился до освещенной фонарями площадки. За деревьями, сверкающими иллюминацией, за светлыми окнами верхних этажей окружавших площадь домов стеной стояла непроницаемая тьма.

Этот свет, наверное, и был тем знаком, которого все ждали. К танцплощадке потянулись пары.

Певец с аккордеоном на груди произнес несколько слов приветствия, прижав губы к микрофону. Никто не понял, что он там говорил. Искаженный голос с треском вырывался из динамиков, подвешенных на стенах вокруг площади. Велосипедисты и парни с окрестных ферм окружили помост, как ярмарочный фургон с товарами.

— Пошли, – сказал дядя Ксавье. – Мы должны показать им, как это делается.

Он взял меня под локоть и вытащил на танцплощадку.

— Должна вас предупредить, – сказала я, – что танцевать я не умею.

— Я тебя научу, – ответил он, но вдруг на подмостки хлынула толпа, так что мы едва могли шевельнуться. Дядя Ксавье так крепко держал меня, словно боялся, что иначе я развалюсь на кусочки. Я была на полголовы выше, но от него веяло такой надежностью, он так крепко обнимал меня, что я чувствовала себя в полной безопасности.

— Вот бы это длилось целую вечность, – по–детски шепнула я ему на ухо. Я ощущала запах его кожи и резкий запах овечьей шерсти, исходящий от его волос.

— Что? – переспросил он. Но грохот динамиков свел на нет все наши попытки поговорить. Франсуаза танцевала с парнем из Мас Пикота, с овечьей фермы. За ней мой взгляд различил еще одну знакомую фигуру, стоявшую среди велосипедистов и зрителей, которые столпились вокруг площадки. Дядя Ксавье тоже ее заметил. Я почувствовала, как напряглась его рука, лежащая у меня на пояснице.

— Этот твой знакомый еще здесь. Чего он хочет?

— Не знаю, – солгала я.

Дядя Ксавье зашептал мне в ухо:

— Это правда, что тебя в Англии ждут дела, или ты снова от него бежишь?

— Да мне до него дела нет.

— Тогда почему он все время на тебя глазеет?

Музыка прекратилась. Дядя Ксавье взял меня за руку и попытался протиснуться к другому краю площадки. Певец поднял аккордеон и заиграл какую-то сентиментальную французскую песенку. Я старалась не прислушиваться к словам. Боялась зареветь.

Справа раздался победный клич:

— Гляди, кого я нашла! – У Селесты волшебным образом поднялось настроение. Обе руки ее томно покоились на плечах Мэла. Дядя Ксавье сильнее сжал мне локоть.

— Прекрасно выглядишь, Крис, – сказал Мэл.

Танцуя, Селеста испытывала на нем свой фокус с прищуренным взглядом.

— Мэл мне рассказывает про тебя такие интересные вещи, Мари–Кристин, – сказала она.

Дядя Ксавье ринулся к другому краю площадки, толкая меня перед собой и предоставив мне получать тычки и отвечать на возмущенные взгляды потревоженных нами парочек.

— Я принесу тебе выпить, – мрачно сказал он. – Как ты только умудрилась связаться с таким мужиком! Неужели у тебя совсем нет вкуса?

— Да ерунда это, – ответила я. – Не волнуйтесь. Я на него не обращаю внимания.

— Тогда почему ты от него бежишь?

— Раньше обращала, – сказала я. – А теперь нет. Все.

Он фыркнул.

— Тебе нравятся красавчики? Нравятся слабые, красивые мальчишки с алчным взглядом? Посмотри на Селесту. – Он был в ярости, не мог выбросить его из головы. Мы наблюдали, как Селеста применяет к нему технику утонченного соблазнения. – Только погляди, что творит, – с отвращением говорил дядя Ксавье. – Зачем это ей?

— Она думает, что в один прекрасный миг он обернется принцем, – объяснила я.

— Принцем! – он поперхнулся пивом. – Она что, слепая? Он же мерзкий червяк!

Потом дядю Ксавье призвали исполнить свой долг: как член праздничного комитета и землевладелец, он должен был танцевать с самыми уважаемыми леди Фижака. Я стояла у танцплощадки, потягивая пиво, как вдруг чья-то рука фамильярно скользнула по моей ягодице и бедру. Я отпрянула, толкнув велосипедиста в кожаной куртке.

— Какого черта?.. – возмутилась я.

— Да брось, Крис, – сказал Мэл. – Давай без глупостей. Мы же с тобой столько лет были любовниками. – Видимо, у меня было такое выражение лица, что он расхохотался. – Я как раз поведал о наших отношениях твоей мерзкой кузине. –

Рука его снова оказалась у меня на ягодице. – Так пусть это выглядит правдоподобно.

Я попыталась его оттолкнуть, но он был настроен решительно и обнял меня за талию.

— Потанцуем?

— Нет, спасибо.

Он сжал меня крепче.

— Один танец, – сказал он. – Давай, не упрямься. Как в старые времена. Или мне придется рассказать кое–какую правду твоему одурманенному козопасу.

Я позволила ему затащить себя на помост.

— Оставь меня в покое, Мэл, – сказала я. – Нас ничто не связывает.

— Ну, это зависит от того, кто ты такая, правда? Если хочешь быть Крис, ты не можешь просто уйти от меня после восьми лет и ожидать, что я не стану как-то сопротивляться. С другой стороны, если хочешь быть маленькой домохозяйкой где-нибудь на севере, то ради бога. Только в этом случае ты затеяла очень умную игру, и я хочу в ней поучаствовать.

Я спиной чувствовала взгляд дяди Ксавье.

— Для начала, – говорил Мэл, – можешь сказать, что у вас вчера делали копы.