Лягушачий король

Белка, сова и тюлень с его рисунка смотрели на него со страданием, точно злые чары когда-то поразили каждого из них, и в силах Илюшина было расколдовать несчастных. «Преврати нас в людей, – безмолвно говорили они, – верни нас к жизни». Для этого нужно было понять, как они умерли. Голоса убитых не молили об отмщении – они просили лишь о том, чтобы их убийца был назван.

Лакуны должны быть заполнены. История каждой жизни подобна географической карте с материками и странами. Илюшин знал, чувствовал нутром: обстоятельства смерти должны быть изображены на этой карте если не во всех подробностях, то хотя бы контурами.

Особенно – обстоятельства насильственной смерти.

Нет, не в воздаянии было дело. И даже не в страданиях родных и близких жертв. У Юренцова не осталось близких, однако Илюшин точно так же чувствовал ответственность перед ним, как перед Светой Капишниковой. Долг перед мертвыми.

Он погрузился в то состояние, когда убитые были одновременно мертвы – но и живы. Он видел молодую женщину, искрящуюся радостью: она выбирала духи, нюхая крышечки. Видел Шеломова, никудышного мужа, который лениво отмахивался от попреков жены. Ельчукова, сидя перед трельяжем, подкалывала невидимками седые волосы. Этот же трельяж появится разбитым вдребезги на снимках уголовного дела.

– А что не попадает в материалы уголовного дела? – неожиданно спросил себя Макар.

Распечатанные листы усыпали его стол, словно грязно-белые перья. Он чувствовал себя так, будто ему нужно было собрать из этих перьев живую птицу.

«Что не вошло сюда?» Илюшин поднялся и пошел по комнате.

В материалах уголовного дела остается чужая речь.

«Она пообещала, что позвонит ровно через двадцать минут».

«Дай, говорит, я к тестю на дачу махну… Леха, говорит, прошу тебя как человека… А я чего, не человек, что ли?»

В них остается то, что видят люди.

«Я сначала подумала, что пьяный, от него разило на весь подъезд, а потом гляжу – господи, крови-то…»

«Я вошла и увидела, что она мертвая лежит, лицо ее не узнать, а по платью поняла».

Образы, слова, впечатления, факты… Так что в них не попадает? Может быть, он похож на человека, который ищет там, где светло, а не там, где потерялось?

Макар кружил по комнате. Тот, кто увидел бы его в эту минуту, изумился бы: глаза у него горели, как у кошки.

Илюшина окружали мертвецы. Света сидела на стуле, сложив на коленях руки в кружевных перчатках. Шеломов в углу потягивал пиво. Старуха в кресле читала книгу.

В них не попадают запахи.

Илюшин встал как вкопанный. В его голове за две секунды прокрутилась запись встречи с родственниками Капишниковой и остановилась там, где ее сестра говорила: «Она душила мех капелькой столетних духов, которые обошлись ей в половину зарплаты».

Он кинулся к упавшим на пол фотографиям из дела Ельчуковой. Один лист полетел в сторону, второй, третий… Не то, не то! Наконец он нашел, что искал.

Два стеклянных голубка, жмущихся друг к другу над разбитым вдребезги стеклом. Маленькие, в полпальца высотой.

Еще не открывая поисковик, Илюшин знал, что наконец-то обнаружил то, что нужно.

«ДУХИ ФЛАКОН С ДВУМЯ ГОЛУБЯМИ» – вбил он. И удовлетворенно засмеялся в пустой комнате, увидев, что выпало в ответ. Старуха милостиво кивнула из кресла. Девушка улыбнулась ему. Шеломов недоуменно пожал плечами.

Макар позвонил сестре Капишниковой.

– Простите, что поздно, – быстро сказал он. – Какими духами пользовалась Света?

– Я не знаю…

– Вспоминайте, – приказал Илюшин. – Вы сказали, что они дорого стоили, вы помните их, отвечайте…

Женщина хотела оскорбиться – он буквально чувствовал волну обиды, исходящую от нее, – и вдруг издала сдавленное восклицание.

– Какими? Ну?!

– «Дух времени» от Нины Риччи, – удивленно сказала женщина. – У нее еще флакончик стоял на полке в прихожей, она всегда душилась ими перед выходом. Французские духи. Когда-то считались дорогими. Только я не помню оригинальное название…

– «Лʼэр дю тан», – сказал Макар. На него навалилось облегчение, неотличимое от безмерной усталости. – На крышке были две стеклянные птички. Голуби.

– Зачем вы мне звоните, раз сами все знаете? – рассердилась она и повесила трубку.

Но это уже не имело значения. Он сполз на пол, прислонившись к стене. Сидел, полузакрыв глаза, глядя, как растворяются призраки в сумеречном воздухе.

Ему оставалось проверить только один факт. Он должен был сойтись с остальными.

На следующее утро Макар вышел из метро, так тесно окруженного многоэтажками, словно станция была в осаде. Люди стекались ему навстречу. Илюшин двинулся вверх по бульвару, против течения человеческого потока.

В одной из высоток жила женщина, когда-то бывшая любовницей Дмитрия Шеломова.