Лягушачий король

Илюшин взял свою чашку и неторопливо отпил холодный чай. «Могу себе представить, чего стоит ему эта улыбка! Все-таки он очень хорошо держится. Молодец. Актер из него получился лучше, чем режиссер».

– Так-так-так, – сказал Егор и побарабанил пальцами по столу. – Что еще за новости? Хочешь впарить мне сценарий?.. Это делается по-другому. Но, вообще, от тебя – не ожидал. Совсем не ожидал.

– Мама этого мальчика была известной актрисой, – продолжал Илюшин, будто не слыша. – Потом она умерла, а мальчик сошел с ума. Или нет, не так! – Он внезапно перегнулся через стол к Олейникову. – Психом он был и раньше! Просто до этого не убивал людей. Кстати, что спасло твоего брата? Почему он остался цел? Ты должен был его прикончить! Тем более что с малышами это просто: раз-два – и вот он уже летит с седьмого этажа… Ой, какая жалость! Малютка взобрался на подоконник и открыл окно! Недоглядели!

Олейников отстранился, дико уставившись на него. Макар вернулся на место.

Некоторое время они сидели молча, глядя друг на друга.

Внезапно Илюшин щелкнул пальцами:

– А-а, я понял! Если бы маленький Коля погиб, твоей маме пришлось бы оправдываться. Может быть, даже в суде. Этого ты не мог допустить. А самое главное – она совсем его не любила! Сплавляла мальчонку к подруге, к соседке, к бабушке, к черту лысому – в общем, ей было на этого ребенка начхать. А вот на тебя – нет! Тебя Лиана действительно обожала. Так что Коля был не угрозой, а всего лишь обузой. Если бы она хоть раз поцеловала его перед сном, на следующее утро он не проснулся бы.

Что-то дрогнуло в этом лице, таком обаятельном, таком славном.

– Да, мама меня любила. – Егор сунул в рот зубочистку. – Это все, что ты хотел изложить?

«Зубочистка. Отвлекает себя, переключает».

– Девушка, где мой кофе? – громко поинтересовался Егор.

– Да-да, заказывай кофе, – пробормотал Макар. – Можешь прямо в кофейные зерна упасть лицом…

– Ты бредишь, по-моему. – Егор сочувственно смотрел на него. Зубочистка и впрямь помогла: он почти овладел собой.

Макар поймал взгляд высокой полной женщины, сидевшей к ним спиной. Она смотрела на их с Олейниковым отражения в зеркале на стене.

– Здесь повсюду стекло и зеркала, зеркала и стекло, – медленно сказал Илюшин. – Кстати, я пытался прочесть шифр Юренцова с зеркалом. А ты?

При имени фантаста у Егора дернулась щека.

– Он здорово взбесил тебя, – кивнул Илюшин. – Но все началось не с Юренцова, а с того дня, когда Лиана повесилась…

– Я не буду слушать бредни про мою мать, – оборвал его режиссер. – Еще одно слово про нее – и обедай в одиночестве!

– Уйдешь – и я со всеми собранными доказательствами отправлюсь к Колесникову, – пообещал Макар.

Он с удовольствием увидел, как Олейников начал багроветь при упоминании этой фамилии. Колесников был следователем, который вел дело об убийстве Нины Тихоновны. Он давно ушел на пенсию и уехал из Москвы. Илюшин ни разу с ним не встречался. Но Егор об этом не знал.

– Что, помнишь Колесникова? Он прекрасно понял, кто расправился с Ельчуковой! Твое обаяние его не обмануло. Но у него улик против тебя не хватило.

Принесли кофе. Олейников жадно приник к чашке.

– Если бы я раньше понял, из-за чего покончила с собой Лиана, мне было бы куда проще, – задумчиво сказал Макар, наблюдая за ним.

– Ты понятия не имеешь…

– Она умерла, потому что ее заменили.

Олейников замолчал. Он держал чашку с кофе прямо под носом. Большие мясистые ноздри подрагивали.

– Вот что отложилось в твоей гнилой, как тыква, голове, – сказал Макар. – «Ее заменили». Заменили твою мать другой актрисой. Из-за этого она и погибла. Ты лишился женщины, которую боготворил. От замены до подмены один шаг… Знаешь, я вот все думаю: а если бы тебе не подвернулась Полина Грибалева, твои мозги со временем встали бы на место? Или это ничего не изменило бы? Жаль, нельзя проверить! – Он отхлебнул чай. – Но как трогательно наблюдатели рассказывали мне о вашей великой любви! Забавно, как история со временем преломляется и меняет цвет. Полина Грибалева была цепкой девушкой. «Глупая, но хитрая», – сказали мне про нее и были правы. Полина думала, что она всех перехитрит и отхватит себе завидного жениха: москвича, интеллигента. Она заметила твою патологическую привязанность к матери и подумала, что сможет обернуть ее в свою пользу. Все пришли к выводу, что в воскресенье она собиралась на встречу с кем-то. Грибалева была так наряжена… Никто не сообразил, что она ждала гостя.

– У меня алиби, – сказал Егор, пустыми глазами глядя мимо него.