Лягушачий король

– Да? Что ж, значит, не было. – Юлия Марковна согласилась легко и даже как-то равнодушно. – Однако в общем бездарном рисунке его жизни это, поверьте, ничего не меняет. Кое-кого я видела с ним пару месяцев назад, – без паузы продолжила она. Макар был уверен, что его ждет история о новых похождениях несчастного юриста, но Юлия Марковна продолжила: – Мужчина лет сорока, довольно импозантный.

Макар позабыл про кошек и ампир и попытался вытрясти подробности.

Однако ее словоохотливость будто испарилась. Вскоре причина стала ясна. Юлия Марковна следила за собственным супругом. Смысл этой слежки Илюшин понял не до конца. Возможно, ей просто хотелось убедиться своими глазами, что Лев Семенович водит дам по ресторанам, пока она наслаждается компанией толпы кошек.

Она увидела и дам, и кое-кого из клиентов.

Но память ее подводила. Она не могла вспомнить названий ресторанов. Путала улицы, даты, время суток… Даже Макар с его дотошностью в конце концов сдался. Память этой женщины представлялась ему гигантским захламленным чуланом, в котором наткнуться на искомое способен лишь сам владелец, да и то случайно. Чужаку рыться в грудах барахла бесполезно.

Он все же выяснил, что мужчина был бородат, солиден, хорошо одет.

– Вы не вели съемку? – с надеждой спросил Макар.

Она пренебрежительно фыркнула.

– Я вам не шпионка!

– Пожалуйста, если вспомните хоть что-то, позвоните мне. Важна любая деталь. Даже то, что может показаться незначительным.

Макар положил на стеклянную поверхность свою визитную карточку и подумал, что судьба бумажного прямоугольника известна заранее. Быть ему закопанным в кошачьем лотке.

Юлия Марковна встала. Несмотря на грузность, двигалась она легко.

– Отчего вас интересуют клиенты Котляра?

Рано или поздно ей предстояло узнать жуткую правду, а потому Макар не стал выкручиваться.

– Я полагаю, ваш муж был убит, – честно сказал он.

И вновь эта женщина поразила его. Юлия Марковна подняла брови, пару секунд поразмыслила и кивнула.

– Да, такое вполне возможно. Лев Семенович любил ввязываться в сомнительные предприятия. Его природный авантюризм полностью заглушал голос разума… и без того негромкий, поймите меня правильно.

Илюшин был уверен, что понял правильно: вдова Котляр только что назвала покойного мужа идиотом.

Оказавшись на улице, Макар попытался продышаться. Казалось, часть кошачьего прайда следует за ним, распространяя амбре.

Хуже всего, что он ничего не узнал. «Импозантный мужчина среднего возраста. Невероятной ценности сведения».

Он мимоходом задумался о том, что в отказе Юлии Марковны соблюдать приличия по отношению к покойному мужу читалось нечто демонстративное… Пожалуй, на грани с психопатией. Шутка «сгорел на работе» даже для циничного Илюшина была чрезмерной.

Часы показывали начало пятого.

«Придется возвращаться домой ни с чем», – подумал он, и тут на экране отобразился входящий вызов.

– Истрик. Отыскались ваши два дела, – лаконично сообщил следователь.

Макар не сразу понял, о чем он говорит. А поняв, не поверил.

– Вы нашли старуху и мужчину из подъезда? – недоверчиво переспросил он.

– Я так и сказал.

Илюшин снова уставился на циферблат, хотя в этом не было никакой необходимости. С того времени, как они расстались со следователем, прошло пять часов.

– Как вам это удалось? – потрясенно спросил он.

Алексей Борисович в ответ хмыкнул и сказал, что человек он, во-первых, скромный, а во-вторых, занятой. Поэтому если Макар Андреевич желает ознакомиться с материалами дел, то лучше бы ему не распыляться на второстепенные вопросы, а приехать, пока не закончился рабочий день…

Макар Андреевич заверил, что он уже в пути.

По дороге Илюшин мысленно возводил на каждом перекрестке памятник Истрику. Он увековечил следователя в кепке с уверенно вытянутой рукой. Он посадил Истрика на толстобокую бронзовую лошадь. Наконец, Алексей Борисович возвысился над Москвой-рекой, попирая тупоносыми ботинками палубу корабля. В кулаке он сжимал свернутое в трубку уголовное дело.

Истрик к вечеру как-то выцвел. Он сдержанно кивнул на две папки и продолжил заниматься своими делами.

Илюшин открыл верхнее.

ЕЛЬЧУКОВА НИНА ТИХОНОВНА. Родилась двенадцатого февраля тысяча девятьсот тридцать шестого. Убита восьмого января две тысячи десятого. Причина смерти: проникающая черепно-мозговая травма.

«Я знал, – торжествующе сказал себе Макар. – Я знал!»

Он стал читать дальше. «Сопутствующие повреждения: ушибленная рана правой теменной области, вдавленный перелом правой теменной кости, эпидуральная и субдуральная гематомы, перелом затылочной кости, перелом верхней стенки правой глазницы, закрытый перелом костей носа…»

Илюшин на секунду прикрыл глаза. Заключения эксперта, пожалуй, достаточно. Фотографий пока не надо.

Затем он взял второе дело.

ШЕЛОМОВ ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ. Родился пятого марта тысяча девятьсот шестьдесят шестого года. Убит тринадцатого июля две тысячи восемнадцатого года. Причина смерти: открытая черепно-мозговая травма…

Макар изучил улики, пробежал глазами показания свидетелей и вернулся к первому убийству.

– Какая бессмысленная жестокость, – вырвалось у него.