Либеллофобия

– Когда в путь? Мы готовы!

– Отдыхайте сейчас. Зализывайте раны, хвастайтесь в сети. Можете выложить видео, как меня топили… только, чур, под весёлую музыку.

В рядах развеселились, и с лица маршала осыпалась корка подсохшей грязи: он позволил и себе улыбнуться.

– Отправляемся дней через пять… шесть.

* * *

В таком непростом месте нужны были рабочие руки, чтобы разместить оккупантов с комфортом, и на этот раз для проигравших сделали небывалое исключение. Всех мужчин-карминцев, кто ещё мог держать инструменты, оставили в живых. Для работы. Для остальных объявили комендантские часы и расстрел за мелькание перед носом у новых хозяев в неурочное время.

Кумачовая Вечь принимала фантастический облик. Традиционные постройки наряжались в лазерные палисады безопасности, экраны, контрольно-пропускные пункты и дозорные шпили. Избалованные эзеры также не могли обойтись без свежего белья, азартных развлечений, тёплых спален и многого другого. Кроме всего, они ведь собирались перевезти рабов в новое пристанище. Ёрль Ёж скрупулёзно осмотрел посёлок, подбирая оптимальные места для каждой службы. Кухню он расположил в морге, спортивный зал в суде, запасы крови в театре, а Альду Хокс поселил в музыкальной школе.

Душевую обустроили в шикарной библиотеке.

Кайнорт Бритц страдал от невозможности уединиться, но боролся с нею методом отрицания. Вот и сейчас: Альда бесцеремонно преследовала его на пути в душ. Её сопровождал Игор, семеня рядышком, как призрак.

– Норти, – она звала так Кайнорта, когда хотела напомнить, что её статус официально выше. – Ты расшифровал координаты?

Альда хватала бы его на бегу за локти, если бы с них не сыпалась грязь. Кайнорт вошел в раздевалку, где скамейками теперь служили стопки книг. Хокс невозмутимо шагнула следом, Игор за её плечом занервничал. Все давно знали: кузнечик, которого Альда вынуждала массировать её ступни при включенном свете (а иногда забираться и выше), панически боялся вида обнажённого тела. Любого. Он даже зеркала остерегался. Это называлось гимнофобия, и обитатели казармы считали своим долгом подтрунить над беднягой. Кайнорт отстегнул ремни портупеи, сбросил с себя куртку и взялся за ворот толстовки.

– Нет ещё, – его голос приглушила пыльная ткань, из горловины выпорхнуло мутное облако, как из лопнувшего гриба-дождевика. – Я же не стану ковырять футляр грязными руками. Им занимаются инженеры.

– Ты поклялся, что мы отправимся в тайник через пять дней.

– Отправимся через пять дней, – донеслось из-под водолазки, которая оказалась едва ли чище всего остального. – Через пять на шестой.

– Но ты ещё не знаешь, куда!

Водолазка полетела в кучу к толстовке, и адъютант смылся из душевой. Голый по пояс, с бунтующими волосами цвета хаки, Бритц оказался пропитан болотной слизью до самой кожи. Его ключицы, рёбра, живот были очерчены темной смесью охры и сепии. Альда затруднялась выдерживать нужный тон и при всей самоуверенности уже не знала, куда девать глаза. Кайнорт без стыда взялся за брючный ремень:

– Нужно идти, пока в солдатах не иссяк запал. Двинемся на запад.

– Почему?

– Монахи говорят, Уитмас Лау пришел оттуда. Так что… – закопчённые чиносы рухнули под ноги Альде, подняв облако пепла и рыжей пыли, – мы отправимся через недельку независимо от точных координат. А там поглядим.

Она никак не уходила. Чёрт её возьми. Для Альды выдать смущение, отвести глаза или пуще того – закатить их – значило проиграть. И перевести разговор с орбиты начальника-подчиненного в русло мужчины и женщины, а на этом поле сражаться с Кайнортом Бритцем она побаивалась. Впрочем, Хокс видела корень своего замешательства в том, что серьёзный разговор Кайнорт вёл, стоя перед нею в красных носках с надписью «левый» на обоих. Нет, это были классные носки, но всякий, кто зачинал серьёзное дело с Бритцем, рано или поздно задавался вопросом: «как ЭТО может быть маршалом?»

– Авантюрист… Мне нужна определённость, Норти! Я не собираюсь гонять солдат по всему континенту. Держи меня в курсе расшифровки, слышишь? Чтоб через пять дней – координаты мне на стол. И прекрати вести себя, будто я у тебя на побегушках. Это тебя прислали в моё распоряжение.

– У нас отличная команда, – улыбнулся Бритц и стянул трусы, прыгая на одной ноге.

– Но если… ты, это… то я вырву тебе мандибулы.

– Я открыт для сотрудничества.

В подтверждение честных намерений он безмятежно развёл руки и стоял так, пока не одержал волевую победу. Альда, проглотив всякие разумные мысли, моргнула и направилась к выходу. Ей захотелось найти адъютанта: лодыжки что-то заныли и всё такое.

– Есть у тебя хоть какие-то принципы, исчадие ада? – Процедила она.

– Мыть руки перед едой.

Оставшись один, Бритц защёлкал настройками душа. Из-за экономии воды и гидриллия эзеры применяли технологию, от которой только выигрывали. Струи песка, многократно перемолотые, увлажненные паром, получались нежнее минеральных вод. Освежали, очищали кожу и полировали шрамы. Нельзя было только открывать глаза, пока вокруг металась пыль. Во влажной дымке на ягодицу маршала легли тонкие пальчики.