Либеллофобия

– Я… не знаю. Я не хочу. Мне и так нормально! Не знаю, как объяснить по-вашему! Только не ши.

– Ула, я впервые извиняюсь перед рабом. Искренне прошу прощения за прошлый вечер… хотя бы в обмен на то, что прощу и тебе этот укол расчёской. – Он взял мою руку и достал чёрный тонкий браслет. – Расположение офицера здесь стоит многого. У тебя будет меньше тяжёлой работы, освобождение от общей сдачи крови и главное – защита.

К сожалению, это значило, что отныне у меня не будет защиты от него самого. Дело было даже не в Берграе. Наверное, он говорил правду, когда обещал заботиться, защищать и давать поблажки. Но я вообще не хотела кому-то принадлежать. Так, один ошейник создавал иллюзию, что я военнопленная, а в паре с браслетом – что уже чей-то раб. Вещь! Этот рубеж перерубил бы мне хребет. Я деликатно высвободила руку.

– А разве минори Бритц не может приказывать всем рабам домена?

– Пока мы здесь – он может, да, – Инфер опять потянулся, но я отступила. Сзади гудела гидроплазма, впереди наступал дьявол с лицом прекрасного короля.

– Тогда в чём смысл браслета? Кого ни спроси, здесь опасен только Бритц, но это он приказал мне выйти в ночную смену. Значит, прикажет опять, и так до тех пор, пока я не выполню работу.

Я спрятала руки за спину и сжала кулаки до посинения. Инфер мог надеть браслет, мог, конечно. Но только силком. Не знаю даже, почему он тянул. Насилие, должно быть, приелось эзеру третьей линьки: сколько же ему лет, если вторая наступала после девяноста девяти? Может, спишет мою придурь на шок и отступится. Пусть ненадолго, пусть в качестве передышки в игре, в которой непременно выиграет, и точка. Только бы выдержать до нападения партизан! Берграй провёл большим пальцем по моей щеке:

– Ладно. Тебе и без меня досталось, я смотрю. Иди, завтра поговорим.

Шрамы, будь они неладны, сыграли мне на руку. Я-то надеялась, вдали от Чпуха перестану быть Улищей-страшилищей. Берграй убрал браслет под куртку и дал мне пройти. Он меня пожалел. Захотелось влепить ему затрещину.

Я добралась до бахаонов, но силы покинули на первом же. Гребень показался тяжелее кузнечного молота, а мысли занимал замок, замок, замок… И капитан Инфер. Чем ему возразить, если он силён и непреклонен, как гидриллий? Чем возразить…

…гидриллию?

Руженитом!

Вот же оно: если поместить в портал кусок руженита, гидриллий перестанет управлять водой, и плазма никого не выпустит! Контур будет заблокирован. Не зря патруль искал у меня карминский металл. Наверняка эзеры избавились от него, едва заняли Кумачовую Вечь. Их главное оружие не выдерживало соседства с руженитом. Но что-то где-то могли и пропустить. Я решила расспросить Язаву вечером, а после, если удастся, добыть хоть колечко, хоть гвоздик из руженита. И тогда дело будет сделано.

Глава 24. Покупайте нашу карминель

Но оказалось, эзеры не дураки.

– Руженит? – воскликнула Язава. – Да ты что! Они тут всё обыскали какими-то сканерами, до последней скрепки выгребли. Местным приказали самим всё сдать. За утайку металла казнили. Нет, Ула, руженит и так большая редкость, а теперь и молекулы тут не найти.

– Если они его весь собрали, значит, где-то теперь хранят?

– Понятия не имею.

– Может, инженеры унесли к себе, – тихонько предположила Йеанетта. – Это они сканировали.

После аппаратного обыска нечего было и мечтать что-нибудь найти. Придумывая поводы проникнуть утром в мастерскую инженеров, я заснула. Снилось, как дождь идёт вверх. Снились крики. Кричали на всех языках.

Меня подбросило на койке: это не сон! Соседки бегали, за окном шумело, лязгало, сверкали выстрелы. Неужели Волкаш напал? А я ничего не успела! Выскочила за порог босиком. Снаружи, в темноте и смоге, было не видно, что случилось. На холме у фабрики всё взлетало и падало, тряслось и скрежетало. Не похоже, чтобы трейлер Баушки Мац был способен на такие звуки. Что-то свистнуло, и рядом рухнул кирпич. В ту же секунду об меня споткнулась Тьель:

– Не сиди здесь, Ула! Давай вниз, подальше от фабрики!

– Что случилось?

– Бугль! Огромный, как гора!

И она побежала, не оглядываясь. На самой верхушке холма рушилась старая кондитерская фабрика. По её душу и явился охотник до ржавчины и развалин. Теперь их много развелось на Кармине.

Железные клещи мелькали в тумане. Скелет отправлял куски кровли в пасть. Он жевал, и черепица летела с холма вниз. А за ней кирпичи, куски железобетона и труб. Они сыпались на домики рабов, казармы, склады и гломериды. Барьяшки разбегались по болоту, кудахча. Караульные вели плотный обстрел, но гость не реагировал.

– Все прочь от холма! – рявкнул Ёрль. – Он подъедает основания труб. Того гляди, рухнут!

Ещё страшнее было смотреть на котельную. Бугль отщипывал кирпич за кирпичом от её фундамента. Я надела сапоги и поискала взглядом кого-нибудь из офицеров.

– Господин Инфер! – оса врезалась в меня и обернулась капитаном. – Господин Инфер, прикажите прекратить огонь.

– Что? Беги к остальным, живо!

– Карминцы топят болотным газом! Видите – кругом барьяшки!

– Какие ещё барьяшки!