Либеллофобия

Она увела его в центр арены. Замардино уже унесли, диаблокаторы магии отключили. Бритц повернулся спиной, и я увидела, как с ладони, в которой он сжимал кончик керамбита, пока Хокс устраивала взбучку, капает кровь. Его выдержка была достойна восхищения. Честно говоря, до этого я думала, что ледяной саркофаг его спокойствия питается одним злодейским равнодушием.

Вне арены Волкаш пришёл в себя и выпил целый термос воды. Мы уложили его на носилки и приготовились отправить в медблок.

– Прости, малышка, я не выиграл нам свободу, – он закопался лицом в мои волосы. – Но ты молодчина. И рыжая эта – передавай ей спасибо за сварку и… пусть первая выпьет бокал моей крови на казни.

– Да какой бокал! Сам передашь. Завтра будет реванш. Не волнуйся, я видела: Замардино унесли ещё без сознания. Ты его уделал, уделал чемпиона галактики, и плевать на очки.

– Завтра я выжгу ему глаза, – Волкаш приподнялся на локтях, напрягаясь. Его внезапная собранность, похожая на готовность вцепиться в глотку, относилась к кому-то позади меня.

– Ула, – это был Инфер. Он взял меня за руку с прозрачным браслетом. – На минуточку.

– Берграй, – с той же интонацией позвал его Кайнорт. – На минуточку.

Инфер задержал руку, но был вынужден подчиниться. Чего он хотел? Как бы то ни было, я испытала облегчение, когда его намерения оборвали. Пришлось бы объясняться перед Волкашем за ещё один сомнительный договор с тараканом. Атаман тяжело дышал на носилках. Я гладила его по волосам и прислушивалась к тому, что творилось рядом.

– Неужели вчера ты откупорил Жуколье-Блан без меня? – поинтересовался Бритц, стоя в одиночку посреди арены.

Через секунду он обернулся стрекозой и смял Инфера в клубок. Тот обратился спустя миг, но Бритц сцапал его за медное брюхо и швырнул спиной на бортик. Кто-то из зевак присвистнул. Оса пыталась ужалить. Стрекоза протащила её по вогнутым стенкам, и, прижав рогатиной хвоста за шею, трижды припечатала головой о другой борт. Над ареной взметнулись ошмётки крыльев Берграя Инфера. Кайнорт обернулся человеком и просто пошёл прочь.

– Зассал подраться, как мужик, а, Кайнорт? – бросил Берграй ему в спину. – Не превращаясь.

– Я не мужик, я самец стрекозы.

Глава 35. …а в самый раз

После их потасовки последних зевак буквально катапультировало наружу. Пенелопа и Крус поспешили за носилками: проследить, чтобы Волкашу выделили строго охраняемый бокс. Предстояло много работы, и мы хотели сосредоточиться на сборке орудий, не опасаясь диверсий Альды Хокс. Я догнала Бритца на выходе из ангара:

– Кайнорт, я это… Я потеряла вчера полтора часа, это правда. Но после мы же… сделали же всё возможное. И невозможное. Кайнорт, в этот раз я не отлучусь ни на минуту, обещаю. Я отправляюсь в мастерскую прямо сейчас.

– Иди лучше спать.

– Нет, сейчас Пенелопина очередь.

– После тридцати часов на ногах какой от тебя толк? Отдохни, – он посмотрел куда-то в горы, а потом опять на меня. – Если обещаешь не кричать, я помогу.

Этот эзер уже ничем не мог меня напугать. Давно.

– Я не истеричка.

– Я знаю.

Он обернулся, сцапал меня шестью лапами и взмыл над ангаром. Щитки на груди стрекозы были жёсткие, как панцирь, и колючие. Вывернув голову, я разглядывала фасеты глаз и сжимала ногами хитиновое тело. Должно быть, метод Бритца заключался в том, чтобы  поднять меня повыше, бросить и поймать у самой земли уже в обмороке. А если я не потеряю сознание с первого раза, то он повторит ещё. И ещё. И ещё.

Скоро мы влетели под какие-то арки. Бритц мягко сел на камень и стал пробираться вниз. Три когтя шуршали и оскальзывались на руженитовой слюде, а другими тремя лапами он сжимал меня, пригибая голову. Я перестала видеть, куда он лезет, но понимала, что не в самое безопасное место. Так мы крутились и ворочались, порой даже вверх тормашками, пока снова не взлетели. Это была анфилада мраморных залов.

Вместо неба над головой изгибались арки из чёрного камня с розовой жилкой. Естественный свет, проникая снаружи, множился на сверкающих стенах и зеркалах купелей. Мы приземлились в пещере гидротермальных источников. Пар клубился над густыми конгломератами соляных сталагмитов, разделявших бассейны.

– Арки сдерживают влияние гидриллия, – Кайнорт коснулся воды, – Не горячо и не холодно, а в самый раз…девайся.

– Серьёзно?

Бритц отступил и принялся разглядывая стены, будто на них развесили музейную живопись:

– Я хотел бы, – сказал он пространно. – Но мы здесь приходим в себя, помнишь?

Солевой бортик купели был такой тёплый. Я сбросила комбез и скользнула в воду – настоящую воду! – задыхаясь от восторга. Купель наполняли пузырьки углекислоты, да так густо, что я лежала, будто в газировке.

– Полегче? – Бритц вернулся и присел на край моей купели. Вода была непрозрачна из-за пузырьков, но я напряглась, когда его рука легла рядом с моей.

– Нет. Теперь я не засну от фонтанирующей радости, какая разница?

Я не убрала руку. Почему-то знала, что если уберу, он обязательно уйдёт. И только поэтому разрешила остаться. Никогда не поздно передумать, если есть выбор.