Либерия

— Блудодеи безбожные! Христопродавцы! Гнев господень падет на вас! Весь город во грехе, аки паршивый козлище в навозе, погряз. Сатана, аки зверь алкающий рыщет! Вон они, бесы-то его, вона! Тут уже! — Глаза монаха горели лютой злобой. Он выставил перед собой тяжелый медный крест и, брызгая слюной, бочком подбирался к молодым людям. — Огнем их жечь, пока не пожрали они нас! Огнем, спасены души!

«Бежать!» — мелькнула в голове Алексея мысль, но видение затянувшей мир паутины заставило его замереть на месте. Снова перед глазами задергались черные нити, которые липким коконом опутали беснующуюся толпу и тянулись куда-то в центр города, к Боровицкому холму и Кремлю.

— Что ты встал? Бежим скорее! — Леся дернула Алексея за рукав и сорвалась с места, увернувшись от старухи с клюкой.

Алексей с всхлипом втянул в себя густой, словно смола, воздух и, преодолевая тошноту, кинулся за девушкой. Скользя на обледенелой тропинке, они свернули в проход между домами и оказались на узкой безлюдной улочке. Перед глазами замелькали заборы, заиндевевшие кусты, покосившиеся избы. Покрутившись в переулках, молодые люди остановились, переводя дыхание. Погони не было.

— Вот они, твои люди! — раздраженно произнесла Леся. — Злобные твари! Ты к ним хочешь вернуться? Таким же станешь!

— Ну… не все люди такие, — смущено протянул Алексей. Он понимал Лесю, но за людей было обидно. — Вон, например, Чурила не такой — и тебя не обижал, и оборотня не побоялся приютить.

— Я других людей не встречала. А Чурила… может еще хуже этих.

Последние слова девушка произнесла совсем тихо и как-то сжалась. Потом фыркнула, словно рассерженная кошка, сверкнула на Алексея зелеными глазищами и решительно пошла вперед. Леся сегодня явно была не в настроении.

Молодой человек пожал плечами — в сложности взаимоотношений колдуна и лесавки он вникать не собирался, его больше интересовала странная паутина. Сомнительно, что видения — это последствия перемещения во времени или удара кочергой по голове. И причина их явно была не в нем самом, а в городе или месте, где этот город расположен. Создавалось впечатление, что кто-то или что-то подпитывает людскую злобу, ненависть, агрессию, и эта сущность, судя по направлению нитей паутины, располагается в районе Кремля, а точнее под Кремлем, возможно, в тех самых подземельях, куда Алексею предстоит проникнуть. «А если это именно библиотека генерирует негативную энергию, влияющую на людей? Недаром же все говорят, что Либерия — зло», — размышлял молодой человек, жалея, что рядом нет Сен-Жермена, который хорошо разбирался в теории магии. Вспомнился рассказ графа о том, что сильные артефакты могут воздействовать на людей даже в неактивированном состоянии, вызывать чувства тревоги, беспокойства и, страха. Таким образом проявляет себя утечка магической энергии. Поэтому магические вещи, «находящиеся в свободном доступе», например, в открытых витринах музеев со временем слабеют, а то и вовсе утрачивают свою силу. Самые мощные артефакты, это те, что спрятаны глубоко под землей, запечатаны в схронах — их магия не растрачивается и не рассеивается в пространстве.

«Запечатаны?! — Алексей даже замер, поняв совершено очевидную вещь — кто-то не так давно побывал а подземелье, открыл схрон с книгами, и темная энергия древних магических гримуаров сочится из-под земли, отравляя сам воздух города. — Что же получается? Достаточно только найти место выхода этой магической энергии, и станет ясно, где находится Либерия».

— Что с тобой?! — лесавка дернула молодого человека за рукав. — Чего застыл как столб? Идем, давай, а то опять толпа соберется.

— А..? — Алексей вынырнул из своих мыслей и огляделся — они уже были недалеко от центра, Торг шумел и гомонил где-то за поворотом узкой улочки. — Да, конечно, идем. Извини, задумался.

Размышляя, молодой человек не заметил, как они миновали Белый город, прошли через ворота между круглыми, пузатыми башнями и оказались в Китай-городе. Унылые серые заборы и прокопченные избы ремесленных и стрелецких слобод сменились высокими в три яруса теремами и каменными палатами. Крыши были крыты не гнилой соломой или дранкой, и вычурным лемехом, на них красовались затейливые башенки и коньки с петушками. Резные ставни расписаны цветами и диковинными птицами — не дома, а пасхальные яички. Чувствовалось, что хозяева богаты и денег на похвальбу перед соседом не жалеют.

— Лепота! — хмыкнул Алексей. Но вся это сказочная, лубочная красота не радовала, чувство тревоги не исчезло — молодой человек каждую минуту ждал, что яркую картинку затянет черная паутина, и окружающих людей начнет корчить от лютой злобы.

— Мешок давай! — Леся оглядывалась по сторонам и даже принюхивалась, напоминая охотничью собаку, выслеживающую дичь.