Личные истины

Можно стремиться к лучшему или к худшему, но нельзя надеяться остаться тем же. Нравственная жизнь – не состояние, но стремление, как и жизнь вообще; поэтому нельзя стремиться к дурному и говорить себе: «а всё-таки я нравственен». Стремиться к злу и значит быть злым.

***

Несбывшееся и невозможное обладают гораздо большей властью над сердцем, чем разумное и достижимое. Самосознание ребенка целиком в области несбывшегося, тогда как взрослый сознаёт себя настолько, насколько обладает прошлым. Все достигшие и достигающие своей цели должны быть в достаточной степени детьми, потому что только дети обладают будущим.

***

Совесть связана с любовью к себе; во всяком случае с верой в собственную ценность. Совестливый бережет свою душу. Там, где исчезает страх за себя, за внутреннее единство своей души, исчезает и совесть.

***

Несправедливое мнение, в отличие от истинного, ценно тем более, чем с большей страстью высказано. Горячо выраженная полуистина говорит правду, если не о предмете высказывания, то о высказавшем ее лице.

***

Сущность нравственной красоты и нравственного безобразия одинакова: то и другое требует, чтобы отношение личности к ближнему было обратно ее отношению к себе самой. Святость в любви к ближнему и забвению себя; подлость – в любви к себе и забвению ближнего. Между святостью и подлостью лежит нравственность большинства.

***

Ложное мнение, высказанное страстно, говорит о силе стоящего за ним убеждения. Как бы ни издевался  Ницше над «убеждениями» (и небезосновательно), нужно признать, что в основе самого ложного убеждения, если это не убеждение безумца, всегда лежат действительные основания.

***

Любовь направляется либо внутрь, либо наружу, либо отсутствует вовсе, и в равной мере говорит в праведнике и злодее. Теплота, в смысле известных слов: «О, если бы ты был холоден или горяч!», есть признак нравственной посредственности.

***

Быть особенным – значит быть или гораздо хуже, или гораздо лучше, или тем и другим вместе. Дарования к добру и злу даются в совокупности, либо не даются вовсе. Гений и праведность подвергаются большей опасности, чем добродетели середины, и требуют постоянного усилия, потому что сами по себе  они только возможности. Гений и праведник постоянно превращают возможное в действительное; тем больше их заслуга и наполненнее жизнь, но и угроза их существованию больше.

***

Понимание начинается там, где уже нельзя действовать. Понимать, по общему правилу, можно только то, что нельзя изменить; пока у человека не отнята возможность действия, он предпочитает изменять вещи. не понимая их.

***

Самое горячее нетерпение ведет к охлажденности и цинизму. Только по виду оно горячо стремится к цели; на деле нетерпением называется именно неумение достигать целей. Неутоленное ожидание, как и неутоленная любовь, мстит своему предмету. Так и с нетерпением, и именно потому, что оно всего ожидает, но не умеет ждать (а достигать целей и значит ждать). Нетерпение всегда охлаждается, и его последнее слово: «Всё суета».  Екклесиаст был страстен, прежде чем стать охлажденным; его откровения – откровения угасшей страсти; или вы думаете, что он «предпринимал многие дела» и искал любви так же меланхолично, как об этом писал?..

***

Неудачное выражение дельной мысли режет слух больше, чем заведомая глупость. Терпимые в дурном слабости не прощаются хорошему. Поэтому умные мысли нужно либо выражать ясно, либо держать при себе.

***

Смысл совести и вообще нравственной жизни именно в невозможности всё забыть. Существо, лишенное памяти, было бы лишено и совести. Святой обладает даром прощать как раз потому,  что ничего не прощает себе, т. е. всё помнит.

***

Доброе следует отдавать, злое – испытывать. Последняя безнравственность – принимать доброе и отдавать злое. Исходя из этого, нравственным можно назвать то, что добро по отношению к другому, и злым – то, что добро по отношению к самому себе. Когда Павел сказал: «Господу живем и Господу умираем», он не имел в виду общераспространенности жизни для других. Однако жизнь и смерть, в той степени, в какой они небесследны, всегда жизнь и смерть не для себя. Всё лучшее человек посвящает тому, что вне, а не тому, что внутри. Потому-то наше шумное время, двигающее горами для себя и своего удовольствия

, оставит по себе немного следов.

***

– Ты судишь век сей вместо того, чтобы судить себя.

– Напротив. Я сужу прежде всего себя, а если достается веку, то потому, что я вполне ему принадлежу.

***

Наибольший грех – ложь, в нем все остальные; следовательно, нравственность может быть определена как верность истине. Именно поэтому искусство слова во всех его видах несвободно от нравственных оценок. «Какое дело поэту до нравственности?», вопрошал Пушкин, и сам ответил на этот вопрос «Маленькими трагедиями», сплошь посвященными нравственным вопросам.

***