Личный враг Бонапарта

* * *

«Бойтесь первого движения души. Оно всегда самое благородное и самое бескорыстное».

Ш. М. Талейран

Толстой действительно поднял на ноги все ведомство Талейрана. Вломиться в русское посольство – такого дипломатический этикет еще не знал! Заодно переполошили Сен-Жерменское предместье, где мадам Рекамье метала громы и молнии на голову беззаконников вроде Фуше. Даже спокойный Сен-Клу негодовал. Фрейлины обсуждали арест потенциального любовника. Можно лишить женщину невинности, но не надо лишать ее развлечений.

Молчали только маршалы, затаившись и втянув головы в плечи, ведь полковник знал кое-что такое, о чем не стоило доносить Бонапарту, а Фуше мог выбить показания…

Зато королева Голландии почла долгом пожаловаться матери, сказав, что лично обязана русскому адъютанту. Осторожная Жозефина не стала уточнять, чем именно, но вечером обратилась к императору:

– Дорогой, все говорят об аресте этого юноши из посольства…

– Поделом ему, – бросил Бонапарт. Жоржина уже проскочила французскую границу, а до самого Бенкендорфа корсиканцу не было дела. – Это тот самый негодяй, который уговорил русских моряков в Средиземном море разобрать свои корабли на щепки! Я купил воз дров! А греки на Корфу? Присягнув мне, потребовали, чтобы их никогда не заставляли воевать против России. Его греки! Я уточнял. Он командовал их батальоном. Этот паршивец – заноза в заднице!

Жозефина посчитала свою миссию выполненной и мирно заснула под трофейным балдахином. Утром ей пришлось сказать Ортанс, что император непреклонен.

И тогда храбрая Гортензия совершила невозможный для дамы шаг. Она поехала к Яне.

– Видите, я не так прекрасна, как обо мне говорят, – обратилась королева к графине, поддерживая рукой уже наметившийся живот. – Вы отдали мне возлюбленного, который предпочел бы вас. Но давайте вместе спасем друга.

Потрясенная ее благородством, высотой положения и откровенным одиночеством, Потоцкая поклялась сделать все от нее зависящее.

– Слабые женщины могут больше, чем о нас принято думать.

Поцеловав соперницу и благословив ее будущего ребенка – чего это стоило! – маленькая принцесса приказала закладывать карету.

Она ехала к Талейрану, осмелившись побеспокоить графа Перигора не у своей тетки графини Тышкевич и даже не у принцессы Курляндской, а в его собственном громадном замке в Валансэ. Яна уже бывала здесь, приглашенная самим министром, чтобы посмотреть его бесконечную коллекцию живописи.

– Прекрасные осколки мира, который был лучше и добрее нашего, – молвил старый аристократ. Он понимал, что говорит с любовницей своего побочного сына, с будущей матерью своего внука, поэтому окружил Яну самой предупредительной заботой.

Помимо воли графиня пленилась его беседой. Этот прожженный циник был кем угодно, только не скучным молчуном. Его посещали гениальные прозрения, которым он придавал форму шуток. Последний бастион старого режима в море вульгарности и всеобщего смешения.

Воспитанная на классической культуре, Яна не могла не поддаться обаянию этого все еще красивого, хищного и избалованного зверя. Грациозного, как леопард. И опасного, как удав.

В Валансэ хозяин занимался садом. Если бы они очутились в Англии, маленькая принцесса рисковала увидеть лорда в шляпе, фартуке и с секатором в руках. Но граф Перигор был выше мужицких привычек островитян. Он не возил тележку и не копался в навозе, а, помахивая рукой направо и налево, показывал целой своре садовников, что его не устраивает. Надушенные, унизанные перстнями пальцы мелькали в воздухе. Там нужен ландшафтный парк. Уберите эти старорежимные плоские газоны. Кусты-шпалеры давно устарели. Зачем нам лабиринт? Мы не в Хемптон-Корте! Пусть останутся круглые липы. Да, их он любит.

Завидев Яну, стремительно шедшую к нему по дорожке, разметая платьем белый речной песок, хозяин смутился. Он вообразил, что графиня будет говорить с ним о внуке. Ему уже назначена рента. Вчера она отказалась принять. И с каким гонором! С какой спесью!

Передумала?

– Дитя мое, я был уверен, что вы уже на пути в Варшаву, – министр открыл ей объятия. – Что вас задержало?

– Арест моего друга, – маленькая принцесса смотрела Талейрану прямо в глаза. – Я говорю о русском полковнике, который похитил Жорж.

Министр насупился. Это была новость. Он не знал. Как Фуше расторопен! Граф Перигор взял паузу, чтобы устроить неожиданное известие у себя в голове.

– Разве у поляков могут быть русские друзья?

– Он немец.

– Друзья-немцы?

Его шутливый тон сейчас только раздражал Яну.

– Вы поможете?

Талейран напустил на себя притворное изумление.

– Почему я? Разве мне больше всех дела?

– Потому что я прошу, – молодая графиня твердо взяла его за руку. – И потому что мне известно о ваших делишках в пользу русских. Немного. Только то, что выболтала моя тетя.

– Ну, это… – хозяин Валансэ закатил глаза, словно говоря: что может знать старая перечница!