Двоюродный брат Дмитрия Донского, прозванный за Куликовскую битву Храбрым, собирал в Волоке Ламском полки. Из Звенигорода, Рузы, Можайска и других городов, из окрестных сел и деревень к нему шли конные княжеские и боярские дружины, пешее ополчение горожан и сирот. Пришел к Волоку и тарусский князь Владимир со своим немногочисленным отрядом. Но воинов у князя Серпуховского было значительно меньше, чем у врагов.
Гордей и Федор долго расспрашивали Василька, потом все трое стали советоваться.
— Крепко, видать, готовится князь Серпуховский к сече, да только выстоит ли против такой силы ордынской? — с сомнением покачал головой атаман.
— Не лишней будет наша подмога, ой не лишней… — задумчиво сказал Федор. — Только слепо не пойдем. Мыслю я, надо мне с Васильком вперед податься. Высмотрим все, а ты тем часом подойдешь со станичниками. Мы тебе знак дадим, когда в сечу вступать…
Так и решили. С дюжину дозорных во главе с порубежниками вскочили на коней и направились к Волоку, а Гордей, подозвав сотников, приказал:
— Пора и нам выступать! Воев накормить, меда дать! А там сбор трубить! Да чтобы через час какой, кроме баб, детишек и хворых, в стане никого не было!
Гордей направился в свой шалаш, чтобы надеть кольчугу, взять меч и шлем; еще издали увидел Марийку, она уже успела облачиться в доспехи и теперь проверяла, остра ли сабля, захваченная ею у убитого ордынца.
— Марийка! — оторопело уставился он на жену. — Ты что, не слышала наказ?
— Я с тобой, Гордей! — смело глядя на грозного мужа, сказала она. — На саблях биться не хуже тебя могу. — И лихо взмахнула саблей.
— Да пущай идет! — молвил старый Данило; он подошел к ним, еще не слышал разговор, но уже о всем догадался. Хлопнул зятя по плечу, усмехнулся: — Такая тебе, атаман, бисова женка досталась, не удержишь. — И, помолчав, задумчиво добавил: — Берегись не берегись, а от судьбы не уйдешь.
Глава 21
Шуракальская орда, миновав сожженный Серпухов, двинулась на Москву. По обе стороны дороги лежала опустошенная, обезлюдевшая земля. А навстречу крымцам шли большие и малые караваны: окруженные конными нукерами повозки, телеги, арбы с награбленным, пленники, захваченный скот…
Великому хану Золотой Орды Тохтамышу наконец удалось захватить Москву. Изо дня в день бросал он свои бессчетные полчища на стены Кремля. Приступ следовал за приступом, но осаждавшие никак не могли ворваться в стольный город урусутов. Подножья стен были завалены трупами ордынцев. Отчаявшись овладеть Москвой силой, Тохтамыш прибег к обману. В грамоте, переданной москвичам, он заверял их: «Вас, людей своих, хочу помиловать я, царь, ибо не виновны вы, не заслуживаете смерти. А ополчился я на великого князя Дмитрия, от вас же ничего не требую, кроме даров. Встретьте меня, откройте ворота, хочу лишь ваш город посмотреть, а вам дам мир и любовь».
Сопровождавшие ордынского хана суздальские князья Василий Кирдяпа и Семен всенародно поклялись на кресте, что Тохтамыш сдержит свое слово. Среди осажденных не было единства. Ремесленный люд — кузнецы, оружейники, гончары, кожевенники, бочары и крестьяне из окрестных сел и деревень, что все эти дни стойко сражались на кремлевских стенах, понесли большие потери: многие были ранены, многие убиты. Оставшиеся в городе бояре и архимандриты сумели убедить уцелевших защитников крепости открыть ворота врагу. Осадный московский воевода князь Остей, который во главе депутации горожан вышел из Кремля для переговоров с Тохтамышем, пал от рук ханских телохранителей первым. Ордынцы, ворвавшись в крепость, перебили и угнали в полон тысячи мужчин, женщин, детей, а потом подожгли Кремль…
Шуракальская орда Бека Хаджи преодолела уже больше половины пути от Серпухова до Москвы и расположилась на привал возле села Остафьево, когда туда прискакал гонец от Тохтамыша. В послании великого хана шуракальцам повелевалось идти к Волоку Ламскому и там соединиться с воинством двоюродного брата Тохтамыша Коджамедина.
Захватив Москву, Тохтамыш бросил свои полчища на земли великого княжества Московского, ростовские, ярославские и другие земли. Владимир, Переславль, Дмитров, Углич, Звенигород, Руза, десятки городков, сотни сел и деревень были разграблены и сожжены. На севере семь туменов — по десять тысяч нукеров в каждом во главе с другим двоюродным братом Тохтамыша, огланом Бек Булатом, подступили к Ростову и Ярославлю. Захватив их, татары намеревались направиться к Костроме, где великий князь Дмитрий Иванович собирал полки. А тридцатитысячная рать оглана Коджамедина двинулась на Волок Ламский.