Читаем Лилия полностью

С утра непрошеные лучи разглядывали щелистые полы и удивлялись беленным стенам. В щелях в полу, для нас детей скрывался удивительный и таинственный мир. Игрушки и всяческие предметы, попадающие туда исчезали навечно и мне представлялись сказочные и милые существа, живущие под полом, и я даже несколько раз намеренно всовывал туда всякие не очень ценные для себя вещи.

Обоев ещё не было, обои-это буржуазные наклонности. Аскетизм и готовность терпеть лишения ради блага отчизны – главные ценности этого самого «…зм». Впрочем, в скором времени и для демократии эти самые ценности аскетизма оказались совсем не лишними. Никогда и ничто не бывает лишним в мире манипулируемых – все можно вывернуть в свою пользу, и скоро микросхемы искусственного интеллекта взорвутся от стремительно меняющихся идеалов.

Все так правдоподобно – иллюзия, внедряемая в сознание: посредине комнаты, у такой же белой, как и стены печки сооружено убежище, из стульев с решетчатыми спинками, обставленными вокруг подушками и одеялами. Одеяло также и сверху, натянуто так, чтобы образовалась крыша – роботы дети прячутся, рободетей тянет спрятаться. У некоторых это пройдёт, некоторые будут жить этим всю жизнь – те, кто до конца отведённых дней будут мечтать спрятаться в бункер. От всего мира…

Печка горела угольными брикетами. Зимой в ночь папе приходилось вставать, чтобы подкинуть этих самых брикетов. Однажды печь поглотит и компас. Дети подрались из-за чудного компаса. Отец жаждущий быть строгим и непоколебимым бросил компас в огонь. Чтобы в будущем не спорили. Отец так себе представлял воспитание детей, он мечтал об этом до того, как стал отцом – вырастить твёрдых уверенных в себе людей. Таких каким он никогда не был.

«Не можете играть вместе или поочерёдно? Вот вам».

Дождей не было – при коммунизме детства не было дождей. Были только солнце, зелёная мягкая трава и вечное лето. Дожди и зло обходят детство стороной. Была вера в светлое будущее, была вера в собственное величие и собственную значимость.

Родители, молодые энтузиасты, готовые улучшать жизнь, улучшать общество. Получившие высшее образование – образование по призванию, по стремлениям: учителя, врачи. Стремились быть значимыми и признаваемыми:

"Вот они какие мы! Встречай родная деревня. Теперь-то уже будет все по-другому. Мы вернулись."

Космонавтами и лётчиками не стали, они в деревне не нужны. В скором времени не будут нужны и учителя, и врачи. Деньги – новая ценность нового времени и уже никто не стремится толкнуть страну вперёд в светлое будущее. Впрочем, никто, никогда и не стремился, за исключением немногочисленных энтузиастов, начитавшихся «Тимура и его команду» и других идеологически правильных литераторов и манипуляторов.

Уже совсем скоро придёт время искать смысл жизни и родителям тоже – бесперспективное занятие, ибо цели создания определены изначально перед созиданием. И суть функционирования всего лишь существование робочеловечества как единого организма, что является коллективным разумом.

Смысл жизни уже определён создателем. И у каждого он есть, но только как составляющей части единого целого. Без каждого по отдельности человечество будет жить далее без каких-либо существенных изменений.

Коллективный человеческий разум-мощнейший и неустанно развивающийся компьютер, который к тому же постоянно обновляется. Какую цель преследуют, какого уровня совершенства ждут создатели?

Они заложили основу саморазвивающейся вычислительной машины, вдохнули жизнь, дали старт. Далее искусственный интеллект самосовершенствуется самостоятельно. Устаревшие детали исчезают, новые появляются, рождаются все новые и новые роботы дети. Появляются снова и снова, постоянно набирая обороты. И среди множества родившихся некоторое количество роботов с мышлением и способностями отличными от всего, что до этого существовало, с новым потенциалом, с новыми возможностями. Чем больше роботов рождается, тем больше вероятность дальнейшего самосовершенствования-среди миллионов песчинок, появляются крупинки золота. Все остальное мусор, но мусор необходимый-без песка нет и золота. Впрочем, мусор все и даже те самые крупинки.

Но пришло время обновления. Человек-робот уже не актуален, он устарел. В своё время создатели высекли искру разума у некоторых представителей жизни на земле и появился новый искусственный интеллект. Он развивался тысячи лет, но постоянное обновление плодотворным путём уже не эффективно. Пришло время более совершенного нового искусственного интеллекта и скоро роболюди займут место обезьян, уступят место тому или тем, кто займёт место как когда-то заняли они. Роботы модели «человек», устаревшие – им нужно слишком много времени, чтобы обновиться.

10

Все же было много замечательного в социализме. Каждому выделялся дом и на улицах не слонялись потерянные лица без определённого места жительства.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмель-штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.

Маркус Зузак

Современная русская и зарубежная проза
Обитель
Обитель

Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Молодой человек двадцати семи лет от роду, оказавшийся в лагере. Величественная природа — и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви — и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале.

Захар Прилепин

Современная русская и зарубежная проза / Роман / Современная проза / Проза