Лилия для Шмеля

— Мы как раз пришли за теплой одеждой. Я, Вейре и мой спутник непривередливы, однако есть ли у вас что-нибудь для дам?

— Для дам? — старик оглядел меня задумчиво.

— Я тоже не привередлива, лишь бы было тепло и удобно! — вклинилась в разговор.

— Ну, еже ли тепло и удобно… — я бы посоветовал меховые штаны для начала.

— Я за! — легко согласилась я, чем шокировала спутников.

— Боюсь, Норрит так легко не согласится, — вздохнул Кратье, когда увидел протянутое мне меховое изделие.

— Как замерзнет — сразу согласится, — успокоила я расстроенного доктора. — Так что берите два комплекта!

Через полчаса мы вышли из магазина, а за нами семенил мальчишка, вынося покупки Веспверка и Кратье к саням.

Впервые я получила от принца, то есть герцога шубу, однако вид ее далек от кокетливой девичьей шубки. Неведомый зверь с колючей шерстью и густым подшерстком, еще и пятнистый, красил меня, как корову седло. Но да ничего. Неприятность эту как-нибудь переживу. Главное здоровье беречь. Корфина то бледненькая, тоненькая — не то, что я прежняя: кровь с молоком.

Вдобавок глухая шапка, варежки, сапожки… — это все нам вручил хитрый старик, стоило ему узнать, куда лежит наш путь. И в таком виде я и щеголяла, ведя под руку такого же колобка — Вейре. То-то местные на нас оборачивались.

— Я, конечно, надеялся, приодеться, но чтобы вот так…?! — выдохнул Освальд, ослабляя ворот мужского пальто, и покосился на меня. Шубу он купил, но не надел, согласившись пока утеплиться меховым жилетом, незаметным под верхней одеждой.

— Норрит меня убьет, — тяжко вздыхая, вторил ему Кратье.

— Доберемся до Имилера — обрадуется обновкам, как миленькая, — напомнила доктору про северный климат, а недовольство Освальда проигнорировала.

— Корфина, — не унимался герцог. — А это нам точно пригодится? Если вам понравился сей чудный мех — другое дело. Но… не переусердствовали ли вы?

— Приедем в Имилер, узнаете! — пробурчала я. Вот же! Что Кратье, что Веспверк, брюзжат как две бабки. Зато Вейре доволен. Теперь ребенок не боится ветра и снега и жаждет узнать мир, который от него так долго скрывали.

— А пойдемте туда?! — потянул нас к яркой витрине кондитерской. — И туда! — Махнул в стороны книжной лавки, за которой еще магазинчики…

— Если только недолго! — согласился герцог.

— И избегая толпы людей! — добавила я.

— Идемте-идемте, — оживился доктор, не терявший надежды найти для супруги что-то более элегантное, и увлек нас в ближайшую лавку.

Вернулись мы в холлапаритум только вечером — голодными, но довольными. Вейре клевал носом и, съев едва ли половину овощного супа, был отправлен отцом спать.

Я тоже с удовольствием вздремнула. Мягкая постель стала лучшей наградой за суетные сутки.

Ночью пару раз просыпалась — прислушивалась к дыханию Вейре, безмятежно спавшего в соседней смежной комнате. Но все мои тревоги оказались напрасными. Поездка и смена окружения благотворно повлияли на него.

Утром мы проснулись бодрыми и жаждали продолжения экскурсии, но увы, герцог погрузился в дела.

Я случайно увидела, как раздраженный Веспверк в пятнистом пальто расхаживает по территории вышки. За ним следует пятерка упитанных мужчин и заглядывает герцогу в рот. Он им что-то гневно выговаривает, записывает в блокнот, тыкает пальцем в недоработки… Лица у ответственных работников холлапаритума багровые, взволнованные, и, судя по их переглядываниям, нам пора переходить на автономное питание.

— Что там? — Вейре заинтересовался, чего я там разглядываю. Выглянул в окно и грустно вздохнул: — А потом про папу говорят гадости. Баронесса, вы верите в то, что про нас говорят?

— Нет. У меня есть свои глаза и уши. Я делаю сама выводы.

— А другие слушают и еще распрос… распрост…няют! — с трудом выговорил он взрослое слово, и я грустно улыбнулась.

— Откуда ты знаешь?

— Папа рассказал. Мы потому и уехали из Нильда, не взяли игрушек и Малыша, книжки и рисунки, потому что нам желают зла.

— Но мы же купили альбомы и карандаши! — спохватилась я, придумав, чем занять скучающего ребенка. — А еще мы можем рисовать на стекле! Я даже знаю одну игру — «крестики-нолики». Сыграем?

— Я не умею!

— Это легко, — подышав на стекло, нарисовала решетку и начертила нолик. — Ставь в любом месте крестик…

Весь день мы просидели в номере. Выйти на улицу и поиграть в снежки нам не позволила охрана герцога.

— Его Светлость велел не оставлять номер без присмотра, — сообщил широкоплечий мужчина, преграждая дорогу. — Извините, баронесса, но лучше не рисковать.

— Поняла, — кивнула я и расстроенная закрыла дверь. Что ж, будем развлекаться своими силами. Не впервой.

Вечером, уставший и взъерошенный, герцог пришел навестить сына, которого я незадолго до его прихода уложила.

— Уже? Я так засиделся? — он и так хмурый, еще сердито оглядывает комнату, которую я не успела прибрать. В отличие от герцогского особняка комнатка небольшая, еще и мы постарались от души — вот и вышел настоящий кавардак.